ОРАНЖЕВЫЕ ТЕКСТЫ

читать начало В доме фабрикантов нас встречают новые лица : госпожа Ляликова, "полная, пожилая дама в чёрном платье с модными рукавами, но, судя по лицу, простая, малограмотная", гувернантка Христина Дмитриевна, "с короткими волосами, в пенсне, в пестрой цветной кофточке, тощая и уже не молодая." "Вероятно ей, как самой образованной в доме, было поручено встретить и принять доктора, потому что она тотчас же, торопясь, стала излагать причины болезни, с мелкими, назойливымм подробностями..." Я пропускаю все, что связано с больной – она здесь – исключение...

А.П. Чехов. "Случай из практики". Дилетантский разбор. «Профессор получил телеграмму из фабрики Ляликовых: его просили поскорее приехать. Была больна дочь какой-то госпожи Ляликовой, по-видимому владелицы фабрики, и больше ничего нельзя было понять из этой длинной, бестолково составленной телеграммы.» В первых же строках содержится намек на мораль рассказа – длинная, бестолково составленная телеграмма – и это метафора фабрики - огромной, бестолковой, затратной, с никаким КПД. «И профессор сам не поехал, а вместо себя послал своего ординатора Ковалева...

Кальтино Деревня Кальтино стоит на Колтушской возвышенности, этаком плато, вытянувшемся вдоль восточной стороны Колтушского шоссе от Всеволжска до Разметелево. Здесь вроде бы была когда-то ингерманландская деревня, а теперь - деревня русская, вернее то, как она может выглядеть в 21-м веке. Осталось несколько относительно старых, то есть 30-50 летних домов, есть единичные дома постарше, может и столетние. А так, в основном - постройки новейшей эры - последних 30 лет, среди которых попадаются и вполне симпатичные, видел я даже один фахверкхаус...

Андрея Левкина я открыл для себя благодаря "Хождению по буквам" Павла Крусанова. О Крусанове узнал, прочитав "Книгочет" Прилепина. На Прилепина обратил внимание по рекомендации Бориса Тимофеевича Евсеева. Борис Тимофеевич просто зашел к нам на теорию музыки, которую вел Юрий Викторович Пастернак в "Красном химике", и пригласил учиться писать тексты. Борис Тимофеевич тогда как раз написал роман "Евстигней" о композиторе Фомине. О композиторе Фомине, как об известном на весь мир русском классике,...

Дорожная насыпь желтеет. Если Вам понравилось, вы можете оценить текст или даже подписаться на канал, чтобы прочитать больше ОРАНЖЕВЫХ ТЕКСТОВ.

С Лиговки на Вторую Советскую вырулил большой американский джип с посольскими номерами. Сидящий за рулем светловолосый мужчина наклонился вперед, всматриваясь в опускающийся на город октябрьский вечер. Впереди на Греческом он увидел красный и отпустил педаль газа.  Тонкие сжатые губы слегка разжались, упрямо выпяченный подбородок чуть опустился..."Я бы таких  на уровне фейс-контроля отсеивал," - подумал идущий по Второй Советской прохожий, разглядывая водителя притормозившего джипа. Машина уехала, а прохожий завернул в угловую арку, на Лиговку...

Ховрино в ноябре Ховрино в ноябре – солнце из туч все реже Светит, и все слабей медленный 'блеск его, Года остаток на дни без ножа режет Улица Ляпидевского. Дружеский упрек День декабрьский, закатом краснея, Убегает, чай не допив, в Америку, -Стой! - кричу ему, - Как же ты смеешь? Прекрати сейчас же истерику! Посиди, успокойся, дружище, И куда ты на ночь глядя выбежал? Ну подумаешь - ростом не вышел! Будь сильнее своего имиджа! Предновогодний тост Проходит год, мы не успели никуда, Откуда не хотелось бы уйти тот час же, Иль немного погодя...

Есть ли он, этот ответ, там, где нас нет? Почти японская грусть Ясным, долгим, летним вечером, Запивая хлеб водою, Хочешь – думаешь про вечное, А не хочешь – пьешь другое. Ждать Он ждал так долго - триста лет! А мне не вытерпеть и дня, Не опустившись до вранья, И не нарушив свой обет. Он жил так долго - триста лет! Мне нет еще и сорока, И триста лет наверняка Меня не стерпит этот свет. Но верю, стоит жить и ждать, И масло в голове беречь, Ко дню, когда - все горы с плеч, И не отступит благодать...

Монолог Серые крыши,  что за мудрец вас придумал? Блеклые стены,  кто вас воздвиг посреди моего двора? Темная башня,  кто подарил тебе небо из серой шерсти? Солнечный глаз,  зачем отражаешься в окнах далекой мансарды? Знаешь, в такую минуту... смысл этой жизни должен быть ясен тебе,  о странный прохожий! Что ты глядишь на меня,  будто пили мы на брудершафт? Лучше дай мяса,  или иди себе мимо. Грибоедов и скейтбордист Вот Грибоедов, в ленноновских очках Сидит, опустив глаза, И на широких его плечах Медная бирюза...

Набережная канала вела меня вдоль заброшенных заводских корпусов, похожих на развалины древнего замка, на запад, к заливу. Вскоре бокастые газгольдеры, зубчатые башенки, грубые в своей функциональности административные корпуса сменились безыскусными фасадами доходных домов и пустырями с царящей на них разрухой. Но даже они представлялись в висевшем с утра пасмурном мороке нарисованными и исполненными грустного очарования, словно выцветшая репродукция на стене детской комнаты в давно покинутой родительской квартире...

Сегодня я не выходил из дома до обеда - гроза гремела такая. Ой-ой, мать суетилась, еле успела овец загнать. Бабка все крестилась. Как блестело, пыхало молниями по двору! Я прятался под столом, но потом надоело, смотрел в окно, там ветер качал ивы у ограды, словно за волосы их таскал…. А потом распогодилось, и такой был воздух, какого в жизни не было!…Мы играли с Димкой, пока меня на ужин не позвали. К нам баба Маня зашла, белого вина принесла, еще взрослые пришли и Димка тоже. Димкин дед на гармони играл...

Лунно бугрятся желто-белые, местами зеленоватые сопки. Глубокое октябрьское небо покрывает землю невесомым шатром.  Неверная, раскисающая в непогоду, а сейчас сухая грунтовка добегает до заветного поворота. На указателе - белым по голубому: Усть-Борзя. Пять часов езды, и мы нашли место, о котором не слышали даже читинские диспетчеры. Прошу таксиста, и он останавливает машину.  Я фотографирую указатель.  Машина медленно трогается, поворачиваем,  всматриваемся в дорогу. Голые остовы пятиэтажек выплывают по правую руку - остатки брошенного городка при недостроенном цементном заводе...