Чеченские кладбища – очень отдельная вещь. Если видишь торчащие вверх металлические пики с флажками, то понимаешь – тут лежит какой-то важный человек. Любое кладбище следует уважать, ведь там упокоились дорогие кому-то люди. И даже если вокруг война, стоит про это помнить.
Взвод стоял на повороте, где дорога разбегалась на Шали и на Ведено, на холме, переходящем в высокий гребень, тянущийся отсюда и до Беноя. Здесь были предгорья, напротив, через дорогу, неслась самая настоящая горная речка, как в «Свой среди чужих» Михалкова, где барахтался Касым, спасаемый Шиловым. Может, она и была, снимали же в Чечено-Ингушской АССР.
За холмом, у самого подножия сопки, краснел кирпичный домик, а рядом торчали пики кладбища. Мы туда не совались, местных видели нечасто, но они пару раз приезжали, как говорили взводные пацаны, торчавшие на ВОПе с самого начала.
Нас с Адиком и Хлоповым, недавноприсланным самым настоящим духом, перекинули во взвод на усиление. Решение казалось совершенно верным, речная крохотная долина перед нами и разбегавшиеся дороги так и ждали контроля. Другое дело, что на ВОПе был ровно один БТР, спрятанный в капонире и рыскавший КПВТ на развилку. И все, два обычных ПК и никакого серьезного оружия.
- Вот здесь встаете! – капитан показал выступ холма, прикрытый двумя постами с насыпью. – Что-то надо?
Нормальный расчет СПГ, станкового противотанкового гранатомета, отправленного сюда вместо ЗУ-23-2, состоит из четырех человек: командира, наводчика, подающего и заряжающего. Все донельзя просто: один скручивает гранаты с пороховыми зарядами, второй закидывает в граник и закрывает сопло, третий слушает командира, высматривающего цели и задающего саму стрельбу. Плюс – грузовик и водила, таскающий расчет, боезапас в больших ящиках и все барахло.
Звучит здорово, по факту выходило иначе. Последний сержант батареи, Луба, отправился домой два месяца назад, напоровшись на растяжку. Ему повезло, Расулу нет, его домой отправили. В гробу. На каждый граник, до присланного пополнения, выходило по два бойца. Мы с Адиком работали вдвоем два месяца, пока не прислали Хлопова.
И, стоя на хреновом холме, аки Кутузов у Бородино, мне думалось только об одном: опять рыть. Мы уже попробовали землю, сплюнув и радуясь кирке с ломом из орудийного ящика. Мы могли проеб… потерять что угодно, но только не его, нашего старого друга с лопатами, топором и прочим шанцевым инструментом.
- Заснули? – капитан, весь живо-ртутный, начинал закипать.
- Нет. Доски нам нужны, и нормальные.
Кэп бросил лютый взгляд, но споритьне стал, нужны, так нужны. Позвал Младшого и ушел. Замок, моложе нас на призыв, все понял и скоро мы колотили огромный щит, чтобы ставить на него трубу. И поворачивать, наплевав на собственную безопасность. Других варинатов тут не имелось, пристрелку, карту и саму стрельбу раздельной наводкой, по координатам, мы не умели, никто не учил. А сержантов не имелось.
Мы проторчали там около недели. Неделя прошла замечательно. Отрыли новые кубометры земли пополам с камнями, нашли два пузыря советского алкоголя, кем-то зарытые еще в начале девяностых, смотались на собственную разведку на развилку, к раскоцаной остановке, отыскав 14,5 мм МДЗ и вручив их старшине, накидались с Младшим найденным коньяком и потом допили найденную водку, не поделившись с капитаном, чуть не погибли, когда по нам с Адиком влупили с ПК с того берега реки, в общем… Неделя прошла весело и незаметно. Обычная неделя второй чеченской войны.
А потом приехала полковая разведка, собиравшаяся уходить на ту сторону реки, искать и таинственного пулеметчика, и вроде бы имеющиеся схроны и всего до кучи.
Наши бравые спецы, подумав, решили поселиться отдельно, дожидаясь кого-то там перед выходом. Спустились за холм и разложились там, порубив несколько деревьев для навеса. Сам навес…
Сам навес ребятки сделали из крыши того самого кирпичного домика, где местные, приезжая на кладбище, то ли молились, то ли просто отдыхали. Стоял он отдельно, так что поступили пацаны вроде согласно законов военного времени, не вторгаясь на само кладбище. Только старшине хватило и этого.
Ор стоял дикий. Наш ганцевский старшина сцепился с прапорщиком разведки, все крыли друг друга матом, а бойцы явно готовились разминаться друг на друге. Глупо, если не сказать, что идиотски. Нелюбовь ганцев к спецам проявлялась постоянно, все не оставали друг от друга, только пользуясь любым моментом, чтобы сцепиться. В Даге дело, доходя до драк, порой выливалось в побоища. Разведка брала яростью и умением, ганцы – массой и злостью. В Чечне всякие свистопляски со статусом «кто круче» были побоку, хлебнули все и кулака в хлебальник не боялись.
- Дерьмо… - поделился приехавший старлей-разведчик.
- Еще какое. – согласился капитан.
И обе стороны, из техасских рейнджеров превратившись в обычных солдат-срочников, отправились ремонтировать крышу. А офицеры пошли пешком к местным, решать вопрос, чтобы не было трений. Прокуратура работала просто вовсю.
- Чет я еще сильнее хочу домой. – сказал Адик и закурил.
И спорить с ним мне совершенно не хотелось.
Больше про 90-ые или войну читать по ссылкам, тут и здесь