«Нина выращивала дома лавровый лист. И этим поразила меня в первый же заход. В гости.
Лавр был благородный. И она долго рассказывала мне про особенности роста, капризы полива, зловредные болезни и успехи размножения. Любимца. Я — в полном ступоре — рассматривала жиденький кустик. Весь в молоденьких листочках и побегах. Автоматом представляя узкий — по мне так, до ущербного — бумажный пакетик, не щедро заполненный хрусткой духовитой приправой. И размышляла. Так уж красив и «благороден» сей индивидуум. Чтобы тратить не княжеские просторы квартирные на дурочка, который «способен достигать в высоту 10-15 м и жить до 15 лет». Причём, всё это — роскошество — буквально впритык с супружеским ложем. А куда его ещё деть, ежели температура произрастания — не ниже 22 градуса. По Цельсию, между прочим!
Во второй раз. Я забрела не по своей воле, а в паре с общей приятельницей. Рыжеволосой пройдохой, умеющей наворачивать рубль на каждую копейку. Впрочем, и первым разом осчастливила меня она же. Но тогда, было какое-то дело. Не помню уже — какое. Так вот! Дублем мы заглянули по-свойски потрендеть, тортика схрумкать, кофейком запить. Я надеялась отсидеться в уголочке и не страдать опять фигнёй — «на хрена ей этот лавр, пусть и не «из простых?»
Но, не сбылось. Видимо, хозяйку лаврушки. /Которая, как выяснилось, и цветёт «крайне редко», да и не роскошно. /Тоже беспокоил вопрос — «на хрена?» И требовалась аудитория, чтобы поразмышлять вслух и прийти к однозначному выводу. Сразу после «мужиков» мы скатились к «растениеводству». И потратили на оную благодатную темку минут сорок. Ей-ей, не вру!
Так как, лавр жил рядом с койкой, темы странно переплетались. И в задушевной беседе я, иной раз, не понимала — о ком Нина говорит с такой безысходной нежностью. О персонаже, внесённом в реестры и упорядоченном государевым законом об отношениях. Или о носителе свежих побегов. И, видимо, каких-то скрытых надежд. Единожды — мне пришло на ум неординарное — я встряла. И, перебив жгучий хозяйский монолог, предположила: «Может он хоть хранит брак? Или приносит мир в семью? Или — по древним поверьям — разжигает чувства? Плотские…» Она пожмурилась и мотнула головой. С сожалением, пойдя на принцип: «Нет. Не разжигает. Одиноко пахнет и растёт. Не по дням, а по часам. Мерзавец…»
Последнее, мне показалось. Было не про куст.
Мы уже уходили, поплотневшие в талиях и слеганца притомлённые светскими беседами. Когда приятельница наша внесла свежую струю в застоявшуюся проблемку: «Отдай его! Отдай в Дом Пионэров. Там он никого ростом не потревожит. И жизнь его сложится, куда удачнее. Чем впритык с вашей юдолью». Мы переглянулись — «знает чё?»
Рыжая коротышка пояснила: «У меня в спальне фиалка, зараза, обреталась. Махонькая, но цвела рьяно… Так отвлекала меня. От насущного… Отдала. Соседке… Неча, дисбалансы вносить. Сосредоточенности портить…»
Нинель облегчённо выдохнула, поплыла пухлым лицом и легко согласилась. «Непременно! Пионерам — непременно! По-да-рю…» Почудилось, в мечтах она уже представляла. Жизнь мужниной жены. Без лавра!»