— Денис, подскажи, почему вокруг становится всё больше и больше сердитых, раздражённых людей? С этим сталкиваешься регулярно по жизни: на работе, в транспорте, просто на улице. В чём же причины?
— У меня есть размышления на эту тему. Первый момент, на который хочу обратить внимание, относится не только к психологии, но и к жизни в целом. За последнее время ситуация в экономике у нас в стране не улучшилась. Народу реально приходится затягивать пояса. Конечно же, это не способствует ни улучшению здоровья, ни повышению оптимизма. Поэтому, если у людей возникают проблемы, срабатывает закономерность — если человеку плохо, он не сможет делиться счастьем с другими, ему и самому не хватает. Делится тем, что в избытке у самого – проблемами и плохим настроением.
Есть и ещё одна закономерность, которая касается нашей страны. Если сравнивать, например, с Америкой, то в США почётно, круто быть благополучным. И если человек в плохом настроении, да еще и показывает это в обществе, то на него смотрят как на юродивого. Соответственно, он сам заинтересован в том, чтобы привести себя в порядок как можно быстрее, а потом уж показываться на люди. И это логично. Почему кто-то должен портить настроение всем остальным?
Такое, кстати, принято не только в США, но и в некоторых других странах. У нас же наоборот: чем более пришибленным ты выглядишь, тем лучше. Притом, речь идет именно про атрибуты «взрослой крутости». Я, когда ещё был совсем молодым и хотел быть взрослым и крутым, нередко задавал себе вопрос: а какие они, взрослые люди? Как, будучи еще юным, казаться взрослее и статуснее? И вот, после исследований окружающих меня «взрослых» людей, я вдруг неожиданно понял для себя, что степень взросления у нас определяется по количеству грусти и безысходности в глазах. Если человек весёлый, то это автоматически или «ребёнок», или «дурачок», странный человек, который не нюхал толком пороха, не понимает жизнь. Если же человек депрессивен и мрачен, это кажется совершенно обыденным и нормальным. Если, к примеру, идёт улыбающийся, счастливый человек, он воспринимается как не от мира сего, какой-то он чужой, не наш, что-то с ним явно не то. Если же он хмурый и злой, то всё замечательно, наш человек.
Это, разумеется, добавляет своего колорита в нашу ментальность. Даже иностранцы удивляются. Когда они встречают наших людей, смотрят на эти извечно насупленные лица, им бывает неприятно, некомфортно, а иногда даже страшновато. Но здесь есть и другая штука. Иностранцы говорят, что до того, как начинаешь общаться с русскими, они вызывают чувство настороженности и отчуждения. Но стоит завязать знакомство, и понимаешь — милейшие люди. Я пытался этот феномен проанализировать с психологической точки зрения, и пришёл к следующим выводам. По-моему, всё это происходит потому, что у нас люди чаще всего психологически неграмотные и очень плохо умеют отстаивать свои границы. Если наш человек видит неподалёку другого человека, то сразу представляет, что вдруг к нему могут обратиться за поддержкой и помощью. Тогда надо будет включаться, что-то делать, принимать участие, ведь отказать неудобно. При этом те же американцы свои границы отстаивают намного лучше. У них в голове есть чёткое понимание — я могу быть к человеку очень хорошо и по-доброму расположен, и при этом имею право совершенно спокойно отказать ему в помощи, если, например, есть свои дела. Никто это не воспримет это как личную нападку или нежелание что-то сделать, ведь у них есть чёткое разделение собственности, в том числе и собственного времени, и своих границ. У них вся культура этим пропитана.
Замечали, что у нас на иностранцев смотрят как на блаженных? Потому что они идут по улице, улыбаются, расслаблены, как будто им ничего не угрожает. Но ведь и правда, они даже на секунду не допускают мысли, что нужно чего-то или кого-то бояться, тем более если идёшь в центре города, рядом блюстители порядка, а ты понимаешь, что ничего не нарушил, ничьих прав не ущемляешь. Соответственно, нет повода напрягаться, можно жить хорошо и жизнь вообще хороша. Наш же человек знает, что даже если он прав, совсем не факт, что никакая опасность ему не угрожает. Откуда же ей взяться? Да ниоткуда, просто так. Пусть ты и ничего не нарушал, но кто-то, в чьих руках есть сила, может захотеть что-то тебе сделать. Поэтому, наши всегда настороже, они избегают лишнего контакта, потому что понимают, что потом проблем не оберёшься. Но как только с ними вступают в разговор, и они видят, что это не подстава, что всё нормально, то сразу расслабляются. Готовы проявлять удивительное радушие, пригласить в гости, снять с себя последнюю рубашку.
Т.е. наши «беды» от того, что человек не чувствует себя в безопасности и не чувствует себя в праве защищать свои границы естественным, разумным образом. Кстати, люди у нас боятся открыто быть счастливыми ещё и потому, что это чревато тем, что можно угораздить в еще одну распространенную у нас манипуляционную ловушку: у нас принято «ездить» на счастливых, и это, к сожалению, тоже часть нашей культуры. Если тебе хорошо, то ты и будешь главным ответственным. Ведь мне плохо, значит, мне за это что-то полагается, какие-то плюшки. Многие привыкли получать за свои несчастья привилегии. То, что им плохо, воспринимается как особая форма инвалидности, только эта инвалидность не как физическое увечье, а как жизненная позиция. Мне плохо, значит, я инвалид, я имею право, вот и давайте сюда то, что мне обязательно причитается.
— А есть ли способ профилактики, чтобы не превратиться вот в такого вечно угрюмого и всем недовольного человека?
— Если говорить про самый простой способ, то для этого важно внутренне понимать, что вот эта угрюмость кого-то конкретного и общая «мода» на мрачное настроение ко мне не относится. Опять же, возвращаемся к личным границам: если у какого-то человека плохое настроение, то это его личное дело, а я не обязан как-то приносить себя в жертву во имя его страданий, а также не обязан соответствовать ему и тоже ходить с сердитым и вечно настороженным лицом. Так что, границы — наше всё. И каждый сам выбирает, какую линию поведения ему выстраивать в рамках взаимодействия с обществом.