По весне-то я всегда картошку сажу, в нашей-то деревне ведь кроме меня, да деда Василя, больше некому. А не посадим – последних полевых анчуток выведем.
Раньше много их было: и конопельники, и овсянники, и просонники, и рожники. А сейчас только дикушники, да картофельники остались. Остальные в камень обратились - негде им жить. Вроде и пакостливые, а жаль будет, если и этих не убережем.
Анчутки ведь те же чёртики. Вот только упомянула их, а уже в окно заглядывают. Сами-то они совсем маленькие, но наделать пакостей могут много. Помню, в прошлом годе картофельники весь урожай мне попортили, нагнали на поле кротов прожорливых. Вышла копать – а вместо картопли – кожурки только. Нынче припугнула, что если не уследят за урожаем, больше не буду картошку садить – так они испужались сильно, даже колорадских жуков всех прогнали.
А пакостят анчутки просто потому что скучно им, горемышным. Ране-то много было народу в деревне, так и им веселее. Мою подружку Анютку анчутки как-то заморочили, увели в поля, да и бросили там. Анютка два дня дорогу домой искала. Да и не нашла бы, наверное, заплутала совсем, если бы мамка ее к Лешему на поклон не пошла. Тот и распорядился Анютку вернуть.
Давно это было. Теперь уж у Анютки праправнуки только и остались. И те – далеко, в городе. А я как анчуток увижу, так вспоминаю ее.