«Кому - война, а кому - мать родна» - так, кажется, говорят. Вот и у меня жуткий. в смысле засушливости, сезон - 2002 получился поистине триумфальным.
Напомню: горело все! Над Москвой и областью стелился удушливый шатурский дым. Что такое грибы у нас народ забыл в принципе. Мало кто пытался что-нибудь в лесу найти. Среди немногочисленных упорных придурков был и я. Сначала проверил все свои места, входящие в то время в «зону профессиональных интересов». Потом – ближайший резерв. Дошло дело и до глубокого резерва. В один из дней поехал довольно далеко, в Ступинский район. Сначала – на электричке, потом – автобусом, потом – пехом. Несколько часов, разводя руками дым, побродил по уже забытым, вроде, местам. Пусто. За исключением двух березовых «мумий».
Усталый и злой, добрел до автобуса, поехал на станцию. Ехать оставалось минут десять, когда внутренний голос совершенно четко скомандовал: «Выходи!». Я привык в грибных делах такие команды выполнять. Их подает «бортовой компьютер», сидящий в башке. Думаю, у него на «жестком диске» - в моем подсознании хранится вся информация о моих грибных походах в течение жизни. К тому моменту «на спидометре» было накручено, как минимум 15 тыс. км. по подмосковным лесам. И существует, наверное, в этом компьютере какая-то аналитическая программа, которая выдает на основе обработки этих данных такие вот команды-рекомендации. А речь идет о том, что мы называем интуицией.
Вообще-то, такая команда была странной. Ни раньше, ни позже мой БК меня из транспорта не высаживал. Никогда! Это – во-первых. А во-вторых – выходить именно в этом месте было однозначно глупо. Более нелепый вариант найти, казалось, было трудновато. Вышел я у небольшого лесочка, который был мне известен с конца восьмидесятых. Очень красивый лесок: светлый старый березняк с молодыми елками и не густым орешником в качестве подлеска. В свое время всегда открывал там сезон. В лесочке рано вылезали колосовики, было много земляники и ночной фиалки. С июля там делать уже было, в принципе, нечего: лисички да редкие березовики.
Но за пару лет до этого большую часть лесочка изуродовали: вырубили полосами. Получились «лоскуты» (я их называю «нарезками») метров по тридцать шириной, а между ними – полоски пустоты с пнями. Я очень на это обиделся и решил в этот лес больше не ходить: красоту загубили.
Никакого смысла туда идти не усматривалось и в тот раз. Нарезки, сами по себе светлые, «простреливались» солнцем. Ни о какой приболоченности и речи не шло. И грунтовые воды были глубоко – это я точно знал. Усталый, тихо матерясь, побрел я в эти бесперспективные «нарезки»…
В общем, когда я допер добычу до дома, то первым делом перестроил свой рабочий график (а трудился я тогда на ниве торговли) на «день через день».
И началось… «Дежурный набор» в корзине каждую поездку составляли 30-40 белых, несколько осиновиков, а березовиков – сколько унесу: 100, 150, 200 и более. Причем, что тоже можно считать чудом, 95% грибов – абсолютно чистые! Единственная проблема – унести. Приходилось действовать осторожно, т.к. я тогда еще не удосужился лечь на операцию и зашить грыжу, которую заработал предыдущей осенью (естественно, выволакивая из леса полную корзину). А, говорят, ущемление грыжи – дело не очень приятное. Но – обошлось.
Примерно половину добычи я продал. Никогда еще я не был абсолютным монополистом не только на конкретном рынке, но, как мне кажется, и во всей Москве. И сам не видел, и ни от кого не слышал, что кто-то где-то еще торгует грибами. На рынке меня прозвали «канадцем»: кто-то пустил шутливый слух, что я вожу грибы чартером из-за океана. Дошло до того, что покупать грибы ко мне приезжали из-под Малоярославца (!). Какая-то церковная община всегда заготавливала грибы на зиму, на пост. А тут – облом. Помню, расплачивались исключительно «десятками» - видать, всем миром собирали средства. Это уже был полный «апофигей»!
Продолжалась вся эта «песня в дыму» месяца полтора, пока не пошли обильно опята. Леса, электрички, рынки заполнили «крутые профессионалы». Я скромно уступил им место. Честолюбие, которое проявляется у меня, кажется, исключительно в грибных делах, было удовлетворено.
Конечно, остался вопрос, который меня мучает: почему, откуда там взялись грибы? Потому что быть их там не могло. Вряд ли я найду ответ. Кстати, еще год-два в этих нарезках я собирал богатые урожаи. Но потом часть их также пустили под топор, а в оставшихся сейчас – ничего особенного. Не раз совался туда в засушливые периоды – бесполезно.
Хотя… Есть у меня одна теория, которую я условно назвал «феномен нарезки». Года три или четыре назад пару недель провел на даче, там же, в Ступинском районе. Сентябрь, но с грибами было туго. С трудом наскребал в хорошо знакомых местах по десятку белых, осиновых и березовых. Несколько дней задумчиво посматривал на один лесок за полем. Его я тоже знал, причем, как однозначно неперспективный. Но! За пару лет до этого там тоже поработали топором. И получилось всего две нарезки – метров по сто длиной и около тридцати – шириной. Решился, пошел. Так вот, на этих двух кусочках без всяких проблем потом не раз собирал по целой корзине (а она у меня очень немаленькая) березовиков, Причем, совершенно разных (не менее 10-ти) видов. А во всем остальном лесу было пусто.
Может быть, через какое-то время после вырубки в подобных нарезках создаются какие-то аномальные условия для произрастания грибов?
Но лучше, все-таки, чтобы засухи не было…