Немецкий обер-лейтенант, допрашивающий Александра, был приветлив и доброжелателен. Рядом с Александром лежала начатая пачка сигарет «Джуно» и зажигалка, услужливо подвинутая к нему немцем еще в начале допроса.
Немецкий офицер, вероятно, один из сотрудников Абвера, хорошо разговаривал по-русски, и, несмотря на всю доброжелательность по ходу допроса, больше походящего на беседу двух старых знакомых, задавал вопросы, то и дело, возвращаясь к рассказанному раннее, видимо, пытаясь найти несоответствие.
- Так вы, Александр Васильевич, говорите, что решение перейти на нашу сторону возникло у вас не сразу?
-Нет, господин обер-лейтенант, я считал, что меня строго накажут за переход бойцов моей роты на вашу сторону, но решение о бегстве созрело до конца лишь после того, как следователь Хомяков заявил, что мне, за переход на немецкую сторону десяти красноармейцев с четырьмя пулеметам, грозит расстрел.
- Уточните еще раз, как вы узнали о переходе солдат из вашей роты на нашу сторону? - уже в который раз задал свой вопрос немец.
-Утром, 16 июня, меня разбудил младший лейтенант Чкадуа и сообщил, что у него из взвода пропали девять красноармейцев и помкомвзвода, сержант Хомяков. Я сразу же приказал начать розыск пропавших. Следы вели в сторону немецких окопов.
-Что было дальше?
- О происшествии я доложил командиру батальона Сергееву. Меня вызвали к командиру бригады, который наорал на меня. Из корпуса приезжал какой-то полковник, который был мне незнаком и прокурор в звании майора. Они интересовались обстоятельствами перехода на немецкую сторону бойцов моей роты.
-Вас арестовали сразу?
-Нет, я возвратился в роту, а через сутки передал дела лейтенанту Шевченко. Вечером меня арестовали.
-Вас арестовали одного?
-Нет, кроме меня были арестованы мой командир отделения Панарин, командир взвода Чкадуа и командир батальона Сергеев. Нас в закрытой машине, под конвоем, перевезли в какую-то землянку, а через несколько дней меня одного перевезли в КПЗ военной прокуратуры. На очных ставках я узнал, что Сергеев, Чкадуа и Панарин находятся здесь же, только в других землянка.
- Кто вел ваше дело?
- Меня допрашивал следователь прокуратуры, капитан Хомяков. Иногда к нему подключался помощник военного прокурора, майор Матвеев.
- В чем конкретно вас обвиняли?
- Если вначале следствия меня обвиняли в преступной халатности и бездеятельности, то впоследствии требовали признания в соучастии к переходу на сторону врага.
- Вы подозревали своих бойцов в том, что они задумали побег?
-Нет, господин обер-лейтенант, я знал их всех хорошо, но о том, что они задумали переход на вашу сторону, не имел ни малейшего представления.
- Скажите, Александр Васильевич. Следователь вас еще обвинял в чем-то, кроме соучастия в побеге?
- Да. Мне вменялось пособничество врагу в виде морального разложения бойцов своей роты. Следователь утверждал, что я разрешал красноармейцам варить на переднем крае самогонку, чем способствовал падению дисциплины, и что по этому поводу у него есть неопровержимые доказательства. Так же, меня обвиняли в том, что я нарушал устав и не назначал дежурных офицеров.
- Уточните еще раз, пожалуйста, как вы приняли решение о переходе на нашу сторону?
- 18 июня мне в руки попала листовка, что десять моих бойцов и два средних офицера из соседнего батальона перешли на вашу сторону. С немецкой стороны об этом уже сообщалось по громкоговорителю. От перебежчиков немцы знали наши фамилии, и я не раз по радио слышал, как немцы называли мою фамилию и предлагали перейти на их сторону.
Я уже тогда понял, какая опасность мне угрожает, и появились мысли перейти к вам, но не успел этого сделать.
2 августа следователь Хомяков сообщил мне, что следствие по моему делу закончено и вскоре состоится суд военного трибунала. Я не ждал оправдательного приговора и укрепился в мыслях совершить побег.
3 августа меня, Сергеев, Чкадуа, Панарин и еще шесть неизвестных мне офицеров под конвоем направили, как я понял, в суд военного трибунала. По дороге начался дождь, и нас загнали в сарай, находящийся на опушке лесу, у д. Семеновка.
Я обнаружил лаз в стене и незаметно выбрался на улицу. Огородами добрался до ржи, а потом до леса. Линию фронта решил переходить в районе с. Переступино, где в моя рота стояла в обороне.
Как мне стало известно, нашу 129-ю бригаду на тот момент отвели в тыл, и теперь этот район занимали другие части, какие, не знаю. Линию фронта пересек легко, так как эта местность мне была хорошо известна. Когда увидел немецкого часового, то окликнул его, стараясь привлечь внимание, а когда тот заметил меня, назвал пароль «штык в землю», который прочел в ваших листовках и поднял руки.
Обер-лейтенант внимательно слушал перебежчика, а стенографист, человек, одетый в какую-то полувоенную форму, что-то быстро записывал.
-Хорошо, Александр Васильевич. Считаю, что вы приняли правильное решение. Конечно, мы будем вынуждены провести проверку, но, считаю, что это будет обычной формальностью.
-Господин обер-лейтенант, если есть возможность, то организуйте мне встречу с моими солдатами, которые перешли на вашу сторону 15 июня. Они подтвердят мои слова и скажут, что я не был большевиком, ярым комиссаром и к солдатам относился хорошо.
-Не сомневайтесь, Александр Васильевич, такую возможность мы вам обязательно предоставим. А какой вы видите свою дальнейшую судьбу?
- В моей семье, господин обер-лейтенант, не было коммунистов, и все мои родственники негативно относились к власти большевиков. Из листовок я узнал, что перешедший на вашу сторону известный генерал Красной Армии Власов формирует «Русскую освободительную армию», которая будет бороться против совдепии за новую Россию, без большевиков.
-Считаю, Александр Васильевич, что мы имеем все возможности помочь вашему искреннему желанию в борьбе с большевизмом.
=======================================================
В ГУКР СМЕРШ НКО СССР
Спецсообщение
В ночь на 5 августа в р-не с. Переступино в тыл противника был переброшен агент «Давыдов». Его задачей является внедрение в «Русскую освободительную армию» на командную должность и ведение контрразведывательной работы.
Переход осуществлялся в районе рощи Глухой. Наблюдение показало, что агент «Давыдов» благополучно добрался до немецкого переднего края.
Для обратного перехода агент снабжен паролем: «Свяжите меня с капитаном Белоцерковским».
10 августа 1943 года
==========================================================
Согласно архивным документам, агент «Давыдов» успешно выполнил задание и 21 апреля 1944 года возвратился на советскую территорию.
Из рассекреченных архивов так же стало известно, что агентом «Давыдовым» был Чернов Александр Васильевич, командир 2-й роты 1-го батальона 129-й бригады.
С помощью сайта МО «Память народа» удалось узнать, что житель с. Русаново Новохоперского р-на. Воронежской обл. Чернов Александр Васильевич был награжден в марте 1943 года медалью «За боевые заслуги», а в 1985 году юбилейным орденом Отечественной войны II степени.
А это говорит лишь о том, что агент "Давыдов" довоевал до Победы.
О том, что Чернов Александр Васильевич, награжденный юбилейным орденом и агент "Давыдов", одно и то же лицо, нет ни малейшего сомнения, так как все данные об этом человеке взяты из рассекреченной ныне легенды.
В настоящее время я делаю попытки узнать о дальнейшей судьбе этого человека, ведь с. Русаново, откуда родом наш герой, существует и поныне и , в случае успеха, сообщить об этом вам.