Случилось это в период осенних штормов на Красной скале.
С первыми каплями дождя, в тамбур палатки ввалился Егорыч, с мокрой сигаретой в зубах. Без предисловий он спросил, был ли я на улице. Улица – это запалаточное пространство, окружающий нас ирреальный пёстрый, с ягельным оттенком, мир у лица моря.
На «улице» я еще не был. Поскольку журнал выпало вести мне, я частенько ложился позднее, оформляя корявым почерком пройденные этапы маршрута. Дежурным не был уже недели две. Оттого и вставал позднее. А тут такое дело: сначала днёвка, потом ночёвка, потом целых пять дней стоим на одном месте, в Мотовском заливе.
В общем, - спи не хочу.
Не хотелось покидать тёплый засаленный спальник.
«Дык, выгляни, полюбопытствуй», - сказал Егорыч. И сидя в тамбуре, завалился торсом в жилую часть палатки, давая отдохнуть своей спине.
Не вылезая из спальника, я сделал кувырок и высунул морду наружу.
Палатки Сани Зомбика не было. Мы стояли достаточно близко к морю, видели солёные приливно-отливные границы с пожухлыми медузами и морской капусткой, и вариантов смытия палатки волной не предполагали даже в страшном сне. Я занырнул обратно, оделся, и мы под ручку вышли в горизонтальный, как мне показалось, дождь. Конечно же палатку его не смыло. Просто исчезла.
Ни Зомбика, ни палатки, ни снаряги.
Сунулись в один конец лагеря, - нету. Прошвырнулись по палаткам ныряльщиков, - нету. Прошлись до подножия Скалы, – нету. Поорали в горизонт. Послушали тишину и прибой в ответ. Прошвырнулись по редким кустам.
Зомбик, он ведь невысокий, присядет где-нибудь, и не увидишь…
Собрали рюкзаки, уложились на сутки, (прихватили наши плащ-палатки, мало ли чего), и пошли в сторону хребта Муста - Тунтуури.
Это только кажется, что какая-то, с позволения сказать, сопка, виднеющаяся отчётливо совсем невысокая. А как начнёшь к ней движение сквозь карликовые заросли, потом по мшистым камням, потом по чёрно-красным камням, далее через еще чего-нибудь, так и будешь её считать за мираж в пустыне, идёшь – идёшь, а она манит, но не подпускает.
«Ага!», - злорадствовал я,- «это тебе не медуз фотографировать!» и брякался на ягель, подскользнувшись.
А- у-у-у-у-у-у,- орал Егорыч, продираясь сквозь кусты. А-у-у-у-у! У-у-у-у-у!
Совсем по-волчьи.
Выползли наверх. Отдышались. Дождь немного поутих, но не перестал. Из серого неба выскочило лимонное солнышко, правда ненадолго, однако стало повеселее. Потянуло костром. И мы взяли след.
Зомбик сделал бивак за хребтом. На длинном дрыне трепыхалась майка с нашей эмблемой. Костерок вышел знатный, поскольку на берегу топят исключительно топляком, а здесь имелся всяческий сушняк.
Обнялись. По- моему, даже сплясали.
Смена обстановки, - пояснил Зомбик. Неизвестно сколько еще у залива стоять придётся, а в эту сторону всё равно двигать.
Мы переглянулись. И полезли вниз собираться.
На душе было легко.