Круг британских музыкантов, подражавших The Byrds, было значительно уже сообщества американских коллег, в той или иной степени, заимствовавших у «Битлз» или «Стоунз».
Соответственно, и внимания им уделяли значительно меньше – как профессиональные критики, так и те, у кого эти записи оказались на слуху совершенно случайно.
У этого равнодушия имелись веские причины: в Англии нет индейцев и ковбоев, а в СССР почти не было англичан. Поэтому кантри-рок, объективно существуя и развиваясь, практически не был изучен и востребован.
Самый яркий пример такого подражания – группа с самоубийственным названием Starry Eyed & Laughing, боюсь, что до сих пор не нужна никому, кроме, как правило, не знакомых друг с другом, неангажированных энтузиастов.
Впрочем, нас интересует даже не столько кантри-рок, как таковой, а любые явления, которые бывает трудно заметить при всей их очевидности.
Вне зависимости от того, каково ваше личное мнение, сказать о таких группах можно совсем немного, поэтому сегодня мы поговорим о двух из них, выбрав для контраста второй состав, совсем не похожий на The Byrds. Однако звучание обеих групп, как мы успели заметить, в той или иной степени повлияло на творчество их коллег в странах народной демократии периода «нормализации». В ту пору каждый здешний ансамбль был занят поиском западного аналога, который, с одной стороны не пугал цензоров, а с другой не звучал бы старомодно, как магнитофонные ленты старшего брата. Без таких «родственников за границей» весь жанр ВИА, грубо говоря, давно бы загнулся.
Картин со словом «ошибка» в советском прокате было так немного, что их названия невольно запоминал ребенок. Во-первых, «Смертельная ошибка» – очередной восточно-германский вестерн из порядком надоевшего цикла про Виннету, которому предшествовала куда более любопытная «Ошибка Оноре де Бальзака» украинских кинематографистов, прекрасный образец готики под видом байопика.
Всё это я, конечно, видел, а про «Ошибку инженера Кочина» только читал в дефицитном сборнике серии «Актеры советского кино», которые продавались «с нагрузкой» из непопулярного чтива на хозяйственно-политические темы.
Этот шпионский триллер времен «большой чистки», снятый по сценарию Юрия Олеши, в кино сто лет не показывали, несмотря на последовательную, но выборочную, реабилитацию Сталина в начале семидесятых.
Оба человека, которые, подобно мне, питали страсть к малоизвестным исполнителям, по специальности были инженеры, а по темпераменту, несмотря на столь рациональную профессию, психопаты. Поэтому оба, раздобыв пластинки обеих групп, о которых будет идти речь, признали свой выбор ошибкой, и поспешили от них избавиться, за что я им по сей день благодарен.
Имя одного из вождей племени апачей – Кошиз (Cochise), увидев его на обложке фирменного пласта, все произносили с ударением на первом слоге, как «кОчин». Группа была обречена.
А музыка – продуманный, честный кантри-рок, исполнять который явно умеют и любят музыканты этого ансамбля, лишь усугубляла обреченность.
Единственным козырем было вкрапление песен этой группы в сборники, где-нибудь между Amon Duul и «Аппалузой», позволявшее реализатору выдать её за «прогрессив» и уйти в подполье, пересидев хотя бы неделю, пока не уедет из города обманутый им человек. Даже такой элемент риска вносил разнообразие в серые будни, на фоне которых всё это происходило.
Оба альбома Cochise по-прежнему представляют собой оазис анонимности, где слушателя ожидают прохладные сумерки уединения.
К нашему счастью, эта точка на карте пустыни, в которую постепенно превращается музыкальная terra incognita, мигает слишком тускло, чтобы воспламенить ностальгическую страсть, тлеющую в сердце любителя старины.
Пылкое восхищение, не находя коллективной поддержки, быстро перерастает в аутодафе разочарования. Современный человек не склонен доверять миражам, чье качество не подтверждено авторитетными именами.
Судьба группы-однодневки связана с образом экзотической бабочки, улетающей от ребенка, который едва успел её разглядеть (период увлечения энтомологией) или силуэтом самолета в небе (период увлечения авиацией).
Причем иногда и бабочка самая заурядная, и самолет – обыкновенный «кукурузник», распыляющий над колхозным полем удобрения.
Иногда пропадает не сама группа, а очарованный ею слушатель переносится в некое иное измерение, где ему продолжает мерещится мелодия, подхваченная в детстве, и он изнуряет себя её поисками в мыслях и наяву.
«Какие старые слова!» – подумал я, когда, в середине семидесятых, один из двух инженеров приволок мне стопку старых номеров чешского журнала «Мелодия». В одной из статей за 1970 год речь шла как раз о перспективах поп-музыки в новом десятилетии, автор задавался вопросом, куда улетела британская группа The Flying Machine?
На дворе стоял морозный декабрь семьдесят пятого, два альбома главенствовали в том году – «Соловьи и бомбардировщики» от Manfred Mann Earth Band и тухмановский цикл «По волне моей памяти». Любая отсылка к «нафталину» всего лишь пятилетней давности была бы воспринята как издевательство над молодым человеком, живущем по господствующей моде. Негласный апартеид в отношении музыки прошлых лет дублировал худшие образцы советской цензуры, рождая массу несуразных суеверий.
Но я бы мог ответить чеху из прошлого, куда улетел «Летательный аппарат», собранный англичанами для исполнения песен тандема МакЛауд–Стивенс, сочинявшего, как правило, шлягеры с гарантией успеха.
Летательный аппарат, подобно совершившему вынужденную посадку истребителю, разобрали на запчасти наши отечественные ВИА.
И совсем не потому, что у каждого в доме была своя фирменная пластинка этой группы, а потому что эти песни часто и бесплатно крутили по радио именно в тот период, когда в СССР формировался жанр вокально-инструментального ансамбля.
Песенки эти: Smile a little Smile for Me, Same Old Feeling, Baby, Make it Soon, смутно напоминая поздних «Битлз» и ранний Bread, правильно напетые и красиво аранжированные, не претендуя на статус шедевров, создавали настроение, а не ажиотаж.
Поэтому год, когда в эфире не умолкали Tremeloes, Christie, Marmalade, Pickettywitch и Flying Machine, больше всего напоминает отпуск с неимоверным количеством отгулов проведенный в качественном профилактории, очень похожем на райские кущи до грехопадения.
От того то и память о нем так напоминает абстрактное сновидение, где трудно отличить оздоровительную процедуру от коллективной оргии персонала с отдыхающими.
Название последнего сингла этой группы звучит символично – «И дьявол овладел твоим мозгом».
Я отыскал его, где же еще, в сборнике, составленном японцами, всегда внимательными к таким вещам.
Не имея возможности использовать заимствованные элементы прогрессивного и тяжелого рока, наши музыканты добились интересных результатов, двигаясь в направлении раннего брит-попа, и вещи, созданные в этот, несколько затянувшийся, период по праву считаются классикой советской эстрады.
Как раз на рубеже десятилетий телезрителям был показан довольно невнятный двухсерийный фильм-памфлет «Туманы Британии», лейтмотивом которого были «Звуки тишины» Саймона и Гарфанкела, но в британской кавер-версии Полли Браун с ансамблем Pickettywitch.
Едва ли кто обратил внимание на этот нюанс. Перед моими инженерами стояли другие задачи.
Музыка повышенной сложности отвлекала от примитивной реальности, так же, как когда-то, в свое время, простейшие песенки о любви, приобщали к сложнейшим таинствам, постичь которые уже не в состоянии изнуренный «дьяволом» рассудок.
И лишь иногда, появляется человек, одержимый поиском «третьего» - не существующего в природе, альбома Christie… но это уже история ошибки третьего инженера. О ней – когда-нибудь в другой раз.
Искателей «третьего» альбома The Flying Machine я не втречал ни разу.
Мне изначально не хотелось облекать свои мысли в законченную форму, потому что я очень давно не слушал ни тех ни других с пластинок, но в голове моей обе группы сохранились отчетливо, как и образы тех, кому они успели или могли бы понравиться.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК