Статья 7. Предчувствие и боязнь любви.
Женщине надо больше доверят своей интуиции, а не думать. Думать за нее должен мужчина, которому она доверяет…
В четверг, 3 ноября, Анна Григорьевна с утра начала готовиться к приему Федора Михайловича. Купила груш и прочих гостинцев, которыми он ее угощал у себя дома (правильный выбор!). Она пишет: «Целый день я чувствовала себя беспокойной, а к семи часам волнение мое достигло крайней степени. Но он опоздал на 1,5 часа, так как плутал, пока не нашелся добрый человек, который сел на облучок и показал кучеру, куда ехать»...
Достоевский очаровал ее мать. В свое время мать Анны Григорьевны сама выбрала себе мужа на 13 лет старше и была с ним счастлива. Возможно, поэтому у нее не возникло предубеждений по поводу Достоевского – человека не молодого, но талантливого, а главное – доброго и очень обаятельного.
На другой день Анна Григорьевна отправилась к старшей сестре Марии Григорьевне и рассказала ей и ее мужу Павлу Григорьевичу о своей работе у Достоевского. Маша слушала внимательно, подробно расспрашивала и видела «чрезвычайное одушевление» сестры. Прощаясь, она сказала: «Напрасно, Неточка, ты так увлекаешься Достоевским. Ведь твои мечты осуществиться не могу, да, и слава богу, что не могут, если он такой больной и обремененный семьей и долгами человек».
Анна Григорьевна сначала горячо возразила, что она совсем не «увлекается» и ни о чем не «мечтает». Однако, вернувшись домой, задумалась: «Неужели сестра Маша права и я действительно «увлечена» Федором Михайловичем? Неужели это начало любви, которой я до сих пор не испытывала? Какая это была бы безумная мечта с моей стороны! Разве это возможно?...».
Внутренний монолог Анны Григорьевны указывает на то, что, благодаря старшей сестре (которая, отметим, была уже замужем), ею, наконец, стал осознаваться интерес к Достоевскому. Появилось предчувствие любви (как мечта), стали образовываться мысли о любви, а с ними и страх (боязнь любви).
С тревожными мыслями Анна Григорьевна прожила несколько дней и, вряд ли, сама бы нашла решение. Но в воскресенье (6-го ноября), когда она собиралась в гости к крестной матери, к ее удивлению и радости к ним в дом вошел Достоевский. Он вел себя робко, казался сконфуженным и сказал, что очень скучал в эти дни, с утра раздумывал ехать или не ехать, будет ли удобно… «Решил не ехать, но, как видите, приехал».... Это было признание в любви, но не прямое. Анна Григорьевна, находясь в тревожном состоянии, не восприняла его слова так, как хотелось Достоевскому. Вместо ожидаемого Федором Михайловичем вопроса: «ВЫ ЧТО – МЕНЯ ЛЮБИТЕ?» – она (как всегда!) стала его успокаивать и уверять, что рада его видеть… Ему стало грустно – его не поняли, ему не ответили взаимностью. Но на прямое (банальное) признание, которого чаще всего и ждет массовая женщина, он как человек литературный, не решился…
Разговор не вязался. Анна Григорьевна не могла преодолеть своего тревожного настроения… К тому же в комнате было холодно (не успели протопить). Достоевский даже отметил: «Как у вас, однако, холодно; и какая вы сами сегодня холодная!»… Он ехал в надежде на ответное прямодушное признание, но… барышня еще не созрела…
Достоевский заметил, что Анна Григорьевна празднично одета, и она сказала, что собралась ехать к крестной матери. Он не захотел ее задерживать и предложил довести на своем лихаче… И они поехали.
Далее Анна Григорьевна пишет, что у нее как у большинства девушек 60-х годов было предубеждение против всех знаков внимания вроде целования ручки, придерживания дам за талию (значит, барышня-то была даже не целованной!). Поэтому, когда на крутом повороте Достоевский захотел придержать ее за талию, она сказала: «Пожалуйста, не беспокойтесь, – я не упаду!». Федор Михайлович, кажется, обиделся и сказал: «Как бы я желал, чтоб вы выпали сейчас из саней!». Анна Григорьевна расхохоталась, и мир был заключен: всю остальную дорогу они весело болтали и ее «грустное (тревожное!) настроение как рукой сняло!».
Женщине надо больше доверят своей интуиции, а не думать. Думать за нее должен мужчина, которому она доверяет… В сложившейся ситуации так и получилось… Доверившись Достоевскому, Анна Григорьевна перестала тревожиться... И всю последующую жизнь она слушалась только одного человека – своего Федора Михайловича. В этом была ее женская мудрость.
P.S.
Образованию эротических отношений между Анной Григорьевной и Федором Михайловичем способствовали их личностные качества и жизненные устремления (как результат полноценного воспитания), совместная литературная работа, приносящая удовлетворение, но более всего – беседы о любви, счастье и семье, инициированные Достоевским. Такие беседы (имеющие очевидную социально-педагогическую направленность и востребованные молодой женщиной) стали возможными только благодаря жизненному опыту и творческой интуиции гениального писателя.
Предыдущие статьи:
«Ангел» и «папочка». Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 1. Мать – лютеранка, отец – православный (публ. 18.11.2019).
Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 2. Воспитание как предвестие судьбы (публ. 23.11.2019).
Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 3. Предчувствия перед встречей (публ. 02.12.2019).
Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 4. Тяжелое впечатление от первой встречи, которое постепенно сменилось на сочувствие (публ. 03.12.2019).
Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 5. Зарождение желания любить (публ. 05.12.2019).
Чтение дневника Анны Достоевской. Статья 6. Желание счастья и страх… (публ. 06.12.2019).