Бэк
За дверью раздаётся тяжёлое шарканье, кряхтение, сопение. Кто-то приземистый и грузный проходит в кабинет. Это английский бульдог Бэк, над которым тут же склоняются две женщины — Наталья — главный конструктор отдела ортопедии для животных и Айжан — менеджер-технолог этого отдела.
«Ну, потерпи ещё немного! Вот молодец, умничка! Ай, какая у меня для тебя есть игрушка! Хороший мальчик, хороший», — наперебой приговаривают Наталья и Айжан, в две руки надевая на Бэка ортопедический корсет — у пса начались проблемы с лапой после неосторожного прыжка. Бэк вразвалочку шлёпает в нём по кабинету, хозяйка умиляется, а сотрудницы «Ортопедии для животных» проверяют, надежны ли крепления, удобно ли сидит. Следующий месяц Бэк будет ходить в корсете.
«Первое время отношение хозяев к питомцам меня поражало, — скажет мне Айжан. — Приходит взрослый дядька, такой серьёзный, у него на руках маленькая собачка. Он ей говорит: “Потерпи, малышка, тебе не будет больно, сейчас снимут мерки, и мы поедем домой”».
Экспериментальный отдел
Отдел ортопедии для животных существует при Протезно-ортопедическом предприятии Екатеринбурга уже четыре года. Это огромное здание с производственными цехами и кабинетами для приёма пациентов. Изделия для животных выпускают всего на двух небольших участках: на одном — жёсткие протезы и ортезы, на другом — текстильные. Оборудование сотрудники «Ортопедии для животных» время от времени заимствуют из «человеческих» цехов.
Отдел возник почти случайно: на предприятие пришёл мужчина с травмированной собакой, умолял сотрудников изготовить псу бандажи на лапы — мастера говорили, что без опыта у них ничего не получится. Хозяин не отступал — день за днём ходил на предприятие, дошёл до руководства. В итоге добился: бандажи сделали и решили попробовать в качестве эксперимента изготовить ещё несколько. После трёх пробных месяцев работы, когда хозяева один за другим делали заказы, ортопедические изделия для животных стали изготавливать в постоянном режиме. До этого их приходилось заказывать штучно из-за границы или лично у немногочисленных мастеров в России.
«Рубить по сердцу»
«Я никогда не имела отношения к собакам или ветеринарии, — говорит Айжан. — Работала здесь, на предприятии — технологом обувного цеха. Четыре года назад Лидия Николаевна, руководитель нового отдела, подошла ко мне и сказала: “Айжан, надо идти, больше некому”. Поначалу было страшно, я отмахивалась и не хотела: понимала, что работа будет эмоциональной — каждый раз рубить по сердцу. Кроме того, это был новый отдел, где не существует такой технологии, которой я могла бы научить рабочих — все модели и конструкции нужно было создавать с нуля. Не было фурнитуры и материалов, нужно было заниматься их поиском». В отличие от «человеческих» корсетов и протезов, для животных нет единого стандарта и вида — сотрудникам нужно было их создать.
«Эмоциональное включение пришло само собой, — говорит Айжан. — Часто люди здесь выкладывают всю душу, стоит тебе в них что-то задеть своим вопросом. Многие начинают рассказывать о своём детстве, о своей жизни — через жизнь своих питомцев. Если человек плачет, плачу вместе с ним — ничего не могу с собой поделать».
В отделе ортопедии для животных всего шесть сотрудников. Опыт общения с собаками был только у Лидии Николаевны. Остальные под её руководством изучали разные породы, читали про их особенности.
«Есть удивительные собаки, — рассказывает Айжан. — Как-то к нам пришла женщина с ротвейлером. Я снимала собаку на телефон, мне важно было посмотреть, как она ходит в нашем изделии. Только убираю телефон в карман, как собака подбегает и тычет в него носом. Хозяйка говорит: “Она хочет посмотреть”. Достаю телефон, показываю, она вплотную к экрану прислоняется и смотрит. Хозяйка сказала, этот ротвейлер реагирует только на своё видео. Проверила, включив ролик, где у меня дочь танцует — собака отошла равнодушно. Вернула её — тут же подбежала!
Работа у нас очень интересная. Мы даже с девочками говорили о том, что если бы наш отдел закрыли, никто не представляет, чем бы мы занимались».
Айжан и остальные сотрудники отдела ортопедии для животных уже не представляют, чем могли бы заниматься, если не работать здесь — прикипели к собакам. Основания переживать есть — заказов много, но их недостаточно. Если крошечный отдел внутри огромного предприятия не будет окупаться, его закроют — сейчас этого опасаются все его сотрудники.
Госконтракты
У Лидии Николаевны — главы отдела ортопедии для животных — живут четыре собаки. Она была лучше других сотрудников подкована в теме ухода за животными, поэтому первое время консультировала сотрудниц, как правильно общаться с ними.
«Тогда, четыре года назад, мы не знали, с чего начать, — рассказывает она. — Нового человека чему-то учат, а тут не у кого было поучиться — искали информацию в интернете, пытались понять по картинке, как изделие выглядит».
Первое время приёмы вели при местной ветеринарной клинике — смотрели, как работают с животными, учились.
«Сначала мы принимали по одному пациенту в месяц — у нас не было никакой выручки. Ветеринары о нас не знали, даже если что-то нужно было, хозяева могли смастерить сами или заказать в Америке, потому что было страшно доверять нам».
Со временем производство развивалось. За протезами стали обращаться из других городов — с проблемами, при которых раньше питомца советовали усыпить.
«Раньше специалистов — реабилитологов в ветеринарии России не было. Можно было на Авито найти, как кто-то сшил бархатный жилетик, вшил туда металлический линейки — получился корсет для собаки. Это направление стало развиваться тогда же — около четырёх лет назад».
Количества заказов не хватает, чтобы окупить производство. Лидия Николаевна считает, что это можно исправить, если как можно больше ветеринарных врачей из разных регионов узнают о том, что в Екатеринбурге есть уникальный отдел, где животным индивидуально изготавливают ортопедические изделия. Но специалистов, которые могли бы продвигать отдел, на предприятии нет.
«Нашему предприятию сто лет, — вздыхает Лидия Николаевна — это государственное предприятие, взращенное в “совке”. У нас здесь нет пиарщиков, мы всё время работали на государственные заказы. Сегодня я как начальник должна поднимать цены, но как собачник — не могу, поэтому настаиваю на том, чтобы цены были такими, чтобы изделия все смогли себе позволить».
Мастерская
В мастерской, где проходят подготовительные и завершающие этапы изготовления протезов, работает Валентина Ивановна — инженер-протезист. Тридцать лет она делает ортопедические принадлежности на этом производстве, а последние четыре года совмещает «человеческое» производство и для животных.
«Производств, подобных нашему, в России нет. Есть предприятия, которые делают такие изделия на потоке, всё делают одинаково, без учёта конкретного животного. Нам иногда приносят их и говорят: “Мы купили тряпочку, она съезжает, не держится и не помогает. Можно заказать у вас?”. Мы многое взяли с человеческого производства — делали по аналогии».
Во время приёма, рассказывает Валентина Ивановна, животное всегда остаётся в сознании: когда собака или кошка болеют, они становятся совсем другими — терпят, когда накладывают гипсовые бинты, когда снимают мерки, когда примеряют готовые корсеты. Главное, чтобы рядом был хозяин. Многих собак приводят из приютов — чаще всего, у бездомных собак проблемы с лапами и позвоночником после того как их сбивает машина. С отделом ортопедии для животных сотрудничает и «ЗООзащита».
На прощание Айжан показывает мне видео: на одном — собака с трудом идёт, волоча за собой искалеченную, наполовину ампутированную лапу. В следующем она резво скачет во дворе — слышно только, как постукивает об асфальт тёмно-синий протез. Росинка, Егорка, Сальса — здесь всех животных помнят по именам.
