Сегодня моя фарфоровая свадьба, двадцать лет я замужем за этой стойкой буфета. Столько всего перевидала! Могу роман написать: "Вокзал и мир" в семи томах. Почему в семи? В каждом будет тысяча и одна ночь, как у Шахерезады.
Вокзальная жизнь не такая, как везде. Особенная. Здесь другие звуки, запахи, темп другой. Всегда новые люди: пассажиры, провожающие, встречающие. Столько историй на глазах разворачивается!
Начинаешь видеть людей насквозь. Вот этот, у стойки сейчас стоит, видный мужчина. Командировочный. Скорее всего, инженер. Едет какой-нибудь станок запускать или вроде того.
Почему не снабженец? Те другие, наглые, глазами вечно рыщут. А этот стоит скромно, выбирает, что подешевле. Пятьдесят грамм заказал для согрева, на перроне-то холодно. Вот бы мне такого мужа, скромного, положительного, спокойного.
Но если честно, я всю свою жизнь других любила, чтобы с огоньком. Помню, как-то застрял у нас на вокзале один военный, капитан. Усы, грудь колесом, фуражка. Всё, как положено.
У него пересадка была в нашем городе, а поезд опоздал. Пришлось куковать до следующего часов пятнадцать.
Вошёл сюда грозный, едва молнии не метал, а как меня увидел, сразу подобрел, заулыбался. Сосисок с пирожками поел, вообще как ручной стал.
Шутит, про личную жизнь интересуется. Купил у меня самую дорогую коробку конфет и шампанское. Мне же и подарил. Вот размах!
Не поверите, целый год письма писал. Замуж звал. Не поехала, уж больно далеко, чуть ли не Заполярье. Не люблю я холода. Вот, если бы на юг, тогда - другое дело.
А вот этот с ребёнком на отца-одиночку похож. С чемоданом, значит, едут надолго. В отпуск - не сезон, может, родителей навещать, бабушку с дедушкой?
У меня тоже как-то один с ребёнком был. Жена его бросила, уехала с цирковым артистом. Сначала он её у вагона уговаривал, сумку вырывал. Когда поезд тронулся, по перрону бегал, как ошалелый. Я даже испугалась, как бы под поезд не бросился. Потом к нам зашёл, выпить.
Налила я ему, чувствую, мужик пропадает. Расспрашивать стала, а он плачет. Ещё подлила, думаю, пусть успокоится, забудется. Присел он на подоконник, да так и уснул. Пришлось его в подсобку тащить, чтобы в милицию не забрали.
Ночью закрыла буфет, нам положен перерыв до пяти утра. Спать-то хочется, вот рядом и прилегла. А он обнял и лопочет во сне: "Катя, Катя!" Видимо, с женой перепутал. И всё ближе прижимает.
Думаю: нет, надо будить, а то во сне так и чести лишит. Разбудила, а он спрашивает: "Я где?". А я говорю: "Так в подсобке, в буфете".
"Как в буфете! У меня же Санька дома один!" - и бежать. Даже не попрощался. На следующий день пришёл с цветами. Извинялся, сказал, что сынишка у него дома один был. А я что? Без обид, всё понимаю.
Вот стерва эта Катя! Сбежала с артистом и сынишку бросила. Стал Олег (так его звали) ко мне похаживать. На свидания приглашал, с сыном познакомил. Несколько месяцев любились. Я уже и замуж собиралась. Платье купила, туфли.
Но, как назло, эта Катя вернулась. Не сложилась у неё кочевая, цирковая жизнь. Оседлости захотелось. По ребёнку затосковала, да и фокусник, похоже, ещё тем ходоком оказался, не одну её с пути сбивал.
Как-то стою за стойкой, и она входит, только, что с поезда. Я её по шляпке и сумке узнала. Чаю заказала. А меня так и затрясло. Спрашиваю: "Вы в гости?", а она, так задумчиво отвечает: "Домой!". А глаза грустные.
Я поняла, плакала моя свадьба, жена вернулась. Любил её Олег, тут уж ничего не попишешь. И Санька её не забыл, всё-таки мать.
Так и вышло. На следующий день Олег пришёл, извинялся. Говорил: "Такая, видно, наша судьба". Гляжу, а у самого аж глаза светятся. Обидно мне стало. Но промолчала.
Да, судьба - злодейка! Видно, до пенсии стоять мне за этой стойкой. Годы идут. Вон студент, пельмени заказал, наяривает.
Был у меня однажды студент. Он летом проводником подрабатывал. Фрукты с юга привозил, ящиками. Сначала общий бизнес делали, а потом и потеснее общаться стали. Моложе он был лет на пять, может, больше.
Но я сразу поняла, кто он, а кто я. Даже привязываться не стала. Буфетчица - она и есть буфетчица, не его я поля ягода.
Хотя многие в те времена на меня заглядывались. Это сейчас я только у категории 50+ котируюсь. А тогда всё при мне было.
Замуж так и не вышла. Надо было тогда на Заполярье соглашаться, давно бы полковничихой была.
Гложет сердце кручина,
Давит грудь подоконник,
Где ж ты бродишь, мужчина,
Настоящий полковник.
Источником вдохновения для рассказа послужила картина художника Анжелы Джерих:
Читайте: Десять лет в ожидании прошло, ты в пути, ты всё ближе ко мне...
