Если бы кто, еще полгода назад, сказал Инне – что эта - счастливая, легкая как бабочка, несмотря на прилично округлившийся живот, яркая женщина – это она – Инна покрутила бы пальцем у виска. Она и сама не узнавала себя в зеркале. Округлившееся и помолодевшее на десять лет, не меньше лицо, глаза, в которых сиял крохотный , неугасающий огонечек, порывистые девчоночьи движения – не иначе фея из сказки взмахнула волшебной палочкой. Единственное, чуть неловкий, но милый жест все-таки выдавал возраст – Инна пугливо прикрывала живот. Существо, которое она уже чувствовала, даже не реальным – шестым чувством занимало ее всю, делало необыкновенным каждое утро и радостным – каждый вечер. Так она и летала, упиваясь каждым часом своей новой жизни, наслаждаясь каждой минутой.
А тут еще… Того, что должно было случиться сегодня Инна и ждала и боялась. Он, тот о ком она не могла забыть, о ком так мечтала, тот, чью кровиночку внутри себя она уже любит, сегодня, наконец будет рядом с ними.
Инна не забыла… Она еще помнила, как пахнет кожа плеча, на котором она тогда уснула, какая сильная ее обнимала рука, какие теплые губы касались ее тела так нежно и бережно. Правда, она уже не понимала, где была истинная реальность, а где то, что она надумала длинными одинокими ночами. Но это было не важно… Какая разница, ведь сегодня все повторится вновь. Она знала, каким счастливым она сделает своего любимого. Она верила…
Легкие тени под глазами и чуть припухшее лицо Инну почти не портили. Она уже привыкла к своему новому облику, даже умела чуть изменить себя, подправив недостатки. Пару раз мазнув тоном, подкрасив губы и оттенив глаза, она накинула старенькую курточку, втиснула отекшие ноги в ботинки и выскочила на улицу.
Как она любила, когда цвели тополя… Легкий пух – то ли снег, то ли сон кружил ей голову, заметал асфальт, притворялся пургой и немного путал время… Как будто снова – те сказочные зимние дни. Новогодний вечер, сказка, теплые руки, ласковые слова. Инна бежала так, как будто боялась опоздать, ветерок чуть холодил вспотевшее лицо, но не неприятно, а так… нежно, тихонько, бережно. До сквера оставалось совсем немного, еще поворот, за которым проходили трамвайные пути, ворота и вот она – та лавочка, на которой она его подождет. Инна запыхалась, живот первый раз показался ей тяжелым и набрякшим, она тяжело дышала. Но внутренний голос кричал – быстрей! Быстрей, опоздаешь, счастье – оно так неверно, так надо его умело ловить и крепко держать… Не замедляя темп, Инна высочила за поворот, прямо на рельсы…
Тяжелая темнота упала плашмя, опрокинула навзничь, остановила дыхание…
…
Белый, сахарный пласт опускался неумолимо, грозясь придавить. Инна видела каждую зернинку в блестящей плоскости. Зрение было резким, так она видела всего один раз - в детстве, когда в цирке испугалась дрессированного тигра, дернулась и упала с высокой ступеньки, на мгновение потеряв сознание. И потом, когда она открыла глаза, шерстинки зверя были рельефными, близкими, как будто она сидела прямо около его лап. Так и сейчас – сахарная плоскость пугала, наваливалась, Инна подняла руки, защищаясь – и белесый туман утянул ее – сладко и облегчающе. А когда он рассеялся, пласт уже был высоко – он оказался обыкновенным потолком в маленькой больничной палате на двоих. Соседняя кровать была не пустой, на ней сидела Лялька и болтала ногами.
- Слушай, мать. Ты только не истери сейчас. А то начнешь орать, врачи набегут, меня и так сюда по блату пустили. Вон, я тебе огурцов притащила. Тебе витаминов надо. А ребенок… Еще пять штук нарожаешь, дурацкое дело не хитрое.
Инна потрогала пустое место на своем теле, где когда-то жило любимое существо. Она ничего не почувствовала. Просто она снова стала собой. Тяжелой, грустной, сорокалетней. Нет… Столетней… Равнодушно глянув на Ляльку она медленно отвернулась было к стене, но ничего не вышло. Лялька вцепилась ей в плечо и заставила повернуться.
- Ты тут депресняк мне не показывай. Я вон, тебе подарок принесла – сейчас не у каждого такой есть. Это мой, старый, а мне мужик новый купил. На. Тут интернет. Я тебе настроила. Фигачь в свой сайт. Хоть что-то будешь делать. И давай, вылезай из этого дерьма. Жизнь продолжается.
Инна лежала до вечера не открывая глаз. Входили и выходили врачи, что-то делали медсестры, она почти не ощущала ничего. Только чувствовала где-то у локтя брошенный Инной телефон. Он был живой и горячий, чуть подрагивал, как будто дышал.
Совсем стемнело. Подвинув в угол тумбочки тарелку с нетронутым ужином, Инна села, достала телефон. Особо не умея им пользоваться наугад тыкала кнопки. И вдруг, знакомые облачка любимого сайта поплыли по глянцевому, большому экрану.