Из рассказанной нами цензурной истории статьи Павлова совершенно ясно, что оба лагеря — реакционное офицерство, «Русский военный», военная цензура, военное министерство, с одной стороны, и передовая русская журналистика, с другой, — действовали организованно в развернувшейся между ними ожесточенной борьбе, хотя и располагали неравными возможностями.
Но если реакционному лагерю удалось зажать рот прогрессивной журналистике внутри страны, то это ей оказалось нс по силам в отношении лондонского «Колокола».
По мнению генерала Сухозанета, в статье Павлова:
«...исключены военным цензором только те места, которые составляют повторение или развитие известных государю-императору и неодобренных его величеством суждений прошлогоднего «Военного сборника» (например, что армия никогда не была, не есть и не должна быть опорою престола)... Признавая приведённые военным цензором соображения вполне справедливыми, я, с своей стороны, нахожу, что даже некоторые из пропущенных им мест остались довольно резки, и по ним судить можно о направлении статьи г-на Павлова; как-то: отзывы автора о злоупотреблениях в армии, о том, что значит марать мундир?
О существовании другой армии не в мундирах и пр. и вследствие сего признаю напечатание статьи г-на Павлова, даже после исключений, сделанных военною цензурою, совершенно неуместным, так как всякая полемика единожды прекращённая, не должна более возобновляться в столь неблагоприятном направлении, которое уже раз было остановлено непосредственно самим правительством».
Получив столь категорический ответ Сухозанета, Главное Управление цензуры поспешило 25 июля 1859 года принять решение: «напечатание статьи не дозволять», о чём и были уведомлены петербургский цензурный комитет, Н. Ф. Павлов и редакция «Отечественных записок».
Положение у Герцена в этом вопросе было весьма сложным. Он знал о деятельности «Военного сборника» и прекрасно понимал ее смысл как из содержания журнала, так и из. переписки с Н. И. Обручевым.
Открытое одобрение направления «Сборника» было бы дополнительной уликой при обвинении этого журнала в «крамольной» деятельности. В то же время нельзя было оставить безнаказанным выпад против «Сборника» со стороны сиятельного мракобеса.
А. И. Герцен нашел весьма остроумный и достигший цели выход. Не упоминая ни слова о «Военном сборнике» и на выявляя своего отношения к его направлению, он нанес сильный удар по Ржевусскому (и заодно по Гречу) за его вопли и стенания по поводу мнимой либеральности русской цензуры, якобы слишком много позволявшей русским журналам и газетам публично критиковать недостатки в государственном устройстве.
Нарочито ссылаясь на «Аугсбургскую газету», как на источник информации, Герцен использовал для разоблачения графа Ржевусского, одного из виднейших идеологов реакционного офицерства, тот конкретный материал, которым оперировали «Военный сборник» и его противники из «Русского военного», и прежде всего сам Ржевусский.
Обращает внимание та быстрота, с которой реагировал А. И. Герцен на выпады «Русского военного» против «Военного сборника».
24 декабря 1858 года в Петербурге в «Русском военном» была напечатана статья Ржевусского, а 1 февраля 1859 года в Лондоне уже была опубликована статья Герцена «Генералы от — цензуры и Виктор Гюго на батарее Сальванди», посвящённая критике идеологов российской реакции.
Невольно хочется отметить, что если это не результат сговора Герцена с кругами, близкими к «Сборнику», то, во всяком случае, следствие пристального внимания и глубокого интереса Герцена к вопросам борьбы за влияние на армию, а также следствие его горячего сочувствия к кружку «Военного сборника». Об этом убедительно свидетельствует содержание упомянутой статьи в «Колоколе».