Продолжение. Начало читайте ЗДЕСЬ.
Этолийцы выходят из игры
Вести о победе консула Ацилия при Фермопилах и бегстве Антиоха из Греции в Риме восприняли с необычайным воодушевлением. Иначе и не могло быть. Радостный народ высыпал на улицы, на лицах самых мудрых сенаторов разгладились морщины, боги сытно пообедали обильными жертвами. Храм Юпитера Всеблагого и Величайшего на Капитолии - главное святилище республики - превратился, как будто, в центр мироздания. Туда даже пустили македонских жрецов, чтобы те принесли свой дар Юпитеру - случай редчайший, обычно римляне чужаков к своим богам не подпускали. Но македоняне, оказав помощь в войне против Антиоха, стали не чужими. На радостях римляне даже отпустили домой Деметрия, сына царя Филиппа V - парень шесть лет томился в Риме в качестве заложника.
Пока в столице гуляли, Маний Ацилий Глабрион совместно с Филиппом продолжал гонять по горам и равнинам средней Греции этолийцев и других сторонников Антиоха. Римляне и македоняне действовали рука об руку, хотя иногда их сотрудничество превращалось в острое соперничество. Один такой случай описывает Тит Ливий. В то время как римляне осадили Гераклею, где заперлась пара тысяч этолийцев, македонское войско взяло в кольцо Ламию. Города находились на расстоянии семи миль друг от друга, и римлянам было хорошо видно, что происходит у македонян. Как пишет Ливий, две армии как будто вступили в состязание, кто первый овладеет своим городом.
"День и ночь римляне и македоняне, словно соревнуясь, усердствовали в осадных и ратных трудах, но македонянам приходилось туже, ибо если римляне строили насыпь, подвижные навесы и прочие наземные сооружения, то те вели подкоп и в трудных местах натыкались на породу, непреодолимую для железных заступов", - пишет Тит Ливий.
Победил Ацилий, после чего тотчас же послал гонцов к Филиппу с требованием снять осаду Ламии. Мол, и этот город вместе со всей добычей должен достаться римлянам:
- Мы и никто другой заслужили это своей доблестью под Гераклеей, а ранее в Фермопилах.
Филипп вынужден был уступить и отойти, не в его положении было спорить с римским консулом. Но обиделся македонский царь страшно и не простил оскорбления до конца своих дней.
Кстати, римляне, сменившие македонян при осаде Ламии, также не преуспели - город они взяли только в следующем году. Однако этолийцам, чтобы прекратить активное сопротивление, хватило и падения Гераклеи. В их рядах поселилась паника, от прежней уверенности не осталось и следа. Забыв о том, что сами позвали Антиоха в Элладу, греки запросили у Рима мира. Однако не поучили его: Ацилий продолжал шествие по Греции, осадил Навпакт, а чуть позже Амфиссу - главные этолийские города.
Бой в "притоне пиратов"
А что же Антиох? Он времени даром не терял. Придя в себя от фермопильского разгрома, царь приказал дополнительно укрепить Лисимахию, преграждавшую римлянам путь к Геллеспонту и дальше в Азию, завезти туда побольше продовольствия, оружия и прочих необходимых для длительной обороны вещей.
"Антиох ожидал, что в ближайшее время римляне нападут на него с большим сухопутным войском и большим флотом", - объясняет эти маневры Аппиан.
Наварху Поликсениду - родосцу, за несколько лет до этого перебежавшему к Антиоху, - было велено собрать все корабли и ни в коем случае не допустить римский флот к берегам Малой Азии.
Но если с первой задачей - укреплением Лисимахии - справиться было несложно, то в морских делах Антиоха ждало разочарование. Вернее, в первую очередь оно ждало Поликсенида. Собрав больше сотни кораблей, преимущественно легких, он выдвинулся из Эфеса навстречу римскому флоту претора Гая Ливия, летом 191 года появившемся в Эгейском море. У римлян было 80 тяжелых "судов-катафрактов", как называет их Аппиан, еще 50 бортов предоставил союзник - царь Пергама Эвмен II.
Две эскадры встретились в гавани у горы Корик, которую Страбон поэтически называет "притоном пиратов". Начало боя осталось за сирийскими моряками – им удалось захватить две карфагенские триремы, следовавшие в авангарде римского флота. Но, увидев это, Ливий бросил в атаку свой преторский корабль и завязал с сирийцами жесткую абордажную схватку. Вскоре на подмогу своему адмиралу подоспели остальные суда и после ожесточенного боя обратили корабли Поликсенида в бегство.
"Когда же оба флота напали друг на друга, то благодаря силе и решимости римляне одержали верх, но ввиду тяжести своих судов они не могли захватить врагов, убегавших от них на своих легких судах", - сообщает Аппиан.
Флот Поликсенида укрылся в Эфесе - главной военно-морской базе Антиоха. Через несколько дней ко входу в Эфесскую гавань подошла эскадра Ливия. Римские и пергамские корабли выстроились в ряд - ровной линией от одного берега до другого, - и простояли с поднятыми парусами несколько часов, демонстрируя, кто теперь истинный хозяин на море.
Удар под Кориком был болезненным, но не смертельным. У Поликсенида оставался флот (в бою он потерял в общей сложности два десятка судов – потопленными и захваченными римлянами), а, кроме того, Антиох, вспомнив про Ганнибала, отправил его в Киликию и Финикию, на родину предков, – собирать новые корабли.
Поликсенид берет реванш
В новом 190-м году Рим получил новых консулов. Греция и соответственно продолжение войны с Антиохом достались Луцию Корнелию Сципиону, брату знаменитого Публия Корнелия, победителя Ганнибала. Публий, конечно, не бросил близкого родственника, стал при нем легатом и первым советником. А узнав, что в Грецию собирается их бывший командир, в Италии к новому римскому войску присоединились не менее пяти тысяч добровольцев - ветеранов битвы при Заме и других ратных свершений Сципиона Африканского.
Пока в Риме шли приготовления к решающим битвам (а Сципионы были уверены, что заканчивать войну нужно в Азии), Антиох попытался перехватить инициативу. Причем и на море, и на суше. Поликсениду удалось немного реабилитироваться за прошлогодний разгром. Коварным способом он заманил союзный Риму родосский флот Павсистрата в ловушку возле острова Самос и при помощи жадного до денег пирата Никандра - грозы малоазийского побережья - практически полностью его уничтожить. Спаслось лишь пять родосских судов и то из-за того, что это были не обычные корабли, а самые настоящие огненосные "дредноуты", к которым страшно было приближаться, не то что атаковать.
"Они проложили себе дорогу среди стеснившихся кораблей, распугивая их сверканием пламени: к носу каждого корабля спереди было приделано по два багра, а на них стояли железные жаровни, на которых полыхал огонь", - приводит детали операции Тит Ливий.
Изобретатель "триер с жаровнями", родосский наварх Павсистрат, погиб в этом бою, однако дело его осталось. Огненосные корабли родосцы с успехом применяли в следующих сражениях.
Что случилось у Пергама
До поры неплохо складывались дела у Селевкидов и на суше. Сын Антиоха Селевк с пятитысячным войском разорил добрую часть Пергама и в конце концов осадил саму столицу этого маленького, но гордого государства. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы не неожиданная помощь из Греции.
В мае 190 года в пергамском порту Элее высадилась тысяча закаленных в бою пехотинцев и сотня всадников, которых прислал на помощь Пергаму Ахейский союз. Командовавший отрядом стратег Диофан, ученик и преемник легендарного Филопемена, поднявшись на стену Пергама, обратил внимание, что воины Селевка вместо "правильной" осады занимаются тем, что разоряют окрестности, грабят крестьян, предаются пьянству и вообще, похоже, забыли, как держать в руках копье.
- А ведь это шанс, - сказал Диофан брату пергамского царя Атталу, руководившему обороной столицы. - Кажется, я смогу с ними поговорить по-мужски.
- Что же ты сделаешь со своей тысячей? Их больше, - засомневался Аттал.
- Не переживай.
Наутро после этого разговора Диофан вывел своих воинов за городские стены и построил в боевой порядок. Противник заметил это, но не придал значения - ахейцы несколько часов стояли, не двигаясь. Затем, видя, что бойцы Селевка никак не реагируют на его действия, к бою не готовы, Диофан приказал своим гоплитам быстро идти вперед, а "сам со своими конниками под громких боевой клич и пеших и конных во весь опор понесся на неприятельскую заставу"*. Удара сирийцы не выдержали - побежали. Началась резня...
Повторив такой маневр еще раз или два, Диофан заставил Селевка увести свои силы из-под Пергама.
Ганнибал спешит на помощь
А вскоре добрые для противников Антиоха вести пришли из Памфилии. Здесь, у юго-западного побережья Малой Азии, родосцам удалось разогнать царский флот, который шел из Финикии и Киликии на соединение с основной эскадрой. Командовал флотом Ганнибал - великий полководец, ставший по воле судьбы флотоводцем. И на своем фланге он одержал победу и погнал родосцев в открытое море, но вот остальная часть флота Селевкидов была разбита. Не солоно хлебавши Ганнибалу пришлось возвратиться в Сирию.
Это была плохая новость - эскадра Поликсенида, стоявшая в Эфесе, осталась без подкреплений. И, учитывая что у нового командующего римским флотом претора Луция Эмилия Регилла сил было значительно больше (с учетом родосских и пергамских кораблей), шансы Селевкидов разгромить врага в морском сражении и захватить господство на море были невелики. И Антиох, и Поликсенид, и вся сирийская верхушка это понимали, поэтому в то время как римляне и их союзники бороздили триремами и квадриремами прибрежные малоазийские воды, осаждая верные царю города, высаживая карательные десанты, флот Поликсенида мертвым грузом "висел" в Эфесе.
Но Антиох не терял присутствия духа. Война продолжалась. Царь в это время находился в Сардах - столице древней Лидии. Со всех концов его огромной империи к нему стекались воинские контингенты. Из сирийской Апамеи - главного военного центра державы - подошли пять десятков индийских слонов, увенчанных позолоченными башнями. Из Месопотамии и Персиды прибыли боевые колесницы. Пестрой многоязычной толпой тянулись в Сарды отряды из восточных сатрапий - все эти "дахи, мидийцы, кадусии, элимеи"*... Жаждали боя и четыре тысячи наемников-галатов - самых свирепых воины Антиоха.
Час решающих событий был близок.
ОКОНЧАНИЕ ЗДЕСЬ
* - цитаты по "Истории Рима от основания Города" Тита Ливия.
Источники: Тит Ливий, Аппиан.
Алексей Денисенков
Подписывайтесь на канал История и истории!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Антиохова война. Как римские легионы остудили пыл «величайшего» из Селевкидов. Часть I
Антиохия: великий город древности, от которого ничего не осталось
