Отношения дона Карлоса с отцом обострились до предела. Недовольство короля Филиппа в целом можно понять, но чем же был недоволен дон Карлос, в чем по его мнению выражалось плохое отношение отца?
Во-первых, дон Карлос был уже взрослым мальчиком, а дела для него не находилось. Вновь и вновь принц гундосил, что добрый дедушка император его отцу уже в 16 лет доверил пост регента. А чем он, дон Карлос, хуже? Почему нельзя отправить его регентом в Нидерланды? И не сказать, что это было неразумное требование, но у Филиппа были причины для отказа. Во-первых, ну какое регентство человеку, заставляющему сапожников жрать туфли и устраивающиму садо-мазо оргии в борделях? Во -вторых, даже будь дон Карлос адекватным принцем, в Нидерландах начался мятеж, и план короля был такой - отправить туда для начала герцога Альбу в качестве злого полицейского, а когда тот всех разорит и накажет, явиться туда самому в качестве доброго. Дон Карлос в этот план не вписывался. Когда принц узнал, что герцог его обошел на повороте, его ярость была безмерна. Он вытащил кинжал и у всех на глазах попытался зарезать герцога. Но тот был крепким стариком, закаленным во множестве военных кампаний, и ему не составило труда обезоружить принца-доходягу.
Король вероятно еще раз попросил Бога даровать ему терпения, и не стал наказывать дона Карлоса за эту выходку. Более того, он сделал шаг навстречу - поставил сына во главу государственного совета. Поначалу дон Карлос обрадовался и с энтузиазмом принялся за дело. Но вскоре государственная рутина ему наскучила, к тому же до него дошло, что данный совет был по сути местом, где старые пни оттачивали навыки в демагогии, а все ключевые решения принимались королем и его администрацией в кулуарах. И потому в итоге дон Карлос стал еще злее прежнего. При этом он отнюдь не страдал умственной отсталостью, у принца была прекрасная память и очень язвительный язык. Весь свой яд дон Карлос как правило обращал на отца - например при дворе была в ходу книга с пустыми страницами, озаглавленная "Великие путешествия короля Филиппа 2", творчество дона Карлоса и намек на домоседскую натуру его отца.
Второй причиной недовольства дона Карлоса явлались препоны, которые отец чинил ему на пути к алтарю. В отличии от героя Шиллера и оперы Верди, настоящий дон Карлос вовсе не был безнадежно влюблен в мачеху. Он хорошо относился к Елизавете Валуа, но влюблен был в портрет своей кузины Анны Австрийской. Этот брак очень продвигала императрица Мария, мать невесты и сестра короля. Ее даже не смущали осторожные, но вполне понятные намеки австрийского посла Дитрихштайна касаемо физического и морального облика принца. Императрица закусила удила, и не собиралась останавливаться пока не рассадит своих детей по ключевым тронам Европы. А трон Испании был самым ключевым.
Но у Анны Австрийской имелись соперницы - французы настаивали на кандидатуре будущей королевы Марго, и даже кандидатура Марии Стюарт обсуждалась. Принц же хотел кузину, и точка. Король вроде и не возражал, но опять-таки бунт в Нидерландах заставлял его быть осторожным - он не мог оскорбить тех же французов, отвергнув их невесту. Поэтому Филипп тянул время. А потом вообще предложил сыну жениться на собственной тетке и воспитательнице принцессе Хуане, дескать так никто не обидится. Тетка кстати была за, а вот Дон Карлос категорически отказался.
В какой-то момент эти страшные обиды довели дона Карлоса до отчаяния. Он пришел к выводу, что нужно что-то делать. Понятно что - занимать денег, бежать в Нидерланды, там объявить себя правителем и с помощью голландских денег и солдат провести гос переворот в других частях испанской империи. С деньгами произошел облом, на мероприятие по подсчетам дона Карлоса требовалось 600 тыс дукатов, а принц был известен своей необязательностью и долгами. Банкиры ему отказали. Затем дон Карлос начал рассылать грандам письма с объявлением, что он собирается в путь и как наследник, которому они присягнули, приказывает им ехать с ним. Очереди желающих не возникло.
Тогда дон Карлос решил пойти другим путем. 23 декабря 1567 года он пригласил к себе своего дядю дона Хуана Австрийского, незаконнорожденного брата короля. В красках обрисовав ему будущее при Филиппе - вечную бедность и черную неблагодарность короля, принц предложил дяде присоединиться к заговору. Как адмирал испанского флота, дон Хуан должен был организовать их побег морем. В награду принц пообещал дяде королевство Неаполь. Кто знает, вспоминал ли дон Хуан этот разговор десятилетие спустя, когда умирал в нидерландском сарае, страдая от бедности и черной неблагодарности короля, но тогда в Мадриде он не мог допустить для себя мысль о предательстве короля. Чтобы успокоить принца, он обещал подумать, а сам отправился в Эскориал и сообщил брату о разговоре. Король запретил дону Хуану возвращаться в столицу, установил наблюдение за сыном, и занялся своими делами. Рождественская неделя была очень напряженной в плане мероприятий. Но принц не успокаивался. 27 декабря принц приехал в королевский монастырь и возжелал исповедоваться настоятелю. В исповеди принц признался, что испытывает ненависть к одному человеку и желает его смерти. Шокированный настоятель отказался отпустить принцу этот грех. Принц настаивал, между ними произошла ссора, и настоятель заявил, что не сможет дать ответ, пока принц не назовет имя этого человека. - Это мой отец, - сказал принц. Настоятель еще больше изумился, и принц уехал восвояси без отпущения, а настоятель поторопился доложить обо всем королю.
В январе король и дон Хуан вернулись в столицу. Принц еще раз затащил дона Хуана в покои и повторил свое предложение. Лошади для побега должны были ждать их ночью. От дона Хуана принц требовал написать бумагу с присягой на верность и согласием подчиняться любым приказам. Дон Хуан сказал, что завтра все напишет, и сумел вырваться из логова дона Карлоса. На следующий день он притворился больным и не выходил из покоев. Принц на всякий случай тоже решил посимулировать. А королю все это надоело, и он наконец принял решение. Вызвав ночью своих самых доверенных лиц, король, пододев под одежду доспехи, направился в покои к сыну.
Принц мирно спал. Свита короля изъяла все оружие, которое дон Карлос обычно держал рядом с изголовьем.
-Вы пришли, чтобы меня убить? - сказал он отцу.
Король ответил, что все что сейчас делается, делается для его же блага. Свита тем временем обыскивала комнату, а слуги заколачивали окна.
Понимая к чему идет, дон Карлос бросился к ногам отца и со слезами закричал, что чем сажать его под арест, лучше сразу убить. А если король не хочет, то он сам наложит на себя руки.
-Самоубийство - поступок безумца, - сказал король.
-Я не безумец, просто доведен до отчаяния вашей холодностью и тиранией.
Король приказал забрать из комнаты все, что могло бы быть использовано как оружие, и ушел, в руках у него был ларец с бумагами сына. В их числе был список друзей и врагов. Главными врагами были король, принц Эболи и герцог Альба. А в числе друзей принц назвал дона Хуана, королеву и Луиса де Кихаду.
Затем дона Карлоса перевели в башню. Надзирателем поставили самого ненавистного ему придворного - принца Эболи. Больше всего короля заботило, как бы наследник не наложил на себя руки. Дверь его покоев никогда не закрывалась, пищу приносили уже порезанной, чттбы исключить применение ножа.
Но принц не оставлял попыток - для начала он проглотил перстень с бриллиантом, но когда тот не причинил вреда, выбрал другую тактику. Он мог отказываться от еды несколько дней, а затем в огромных количествах поглощал жирные кушанья, запивая ледяной водой. Спал голым на каменном полу, обложив себя льдом. От такой диеты состояние его быстро ухудшалось, и летом того же года было признано безнадежным.
Принц окончательно слег, отказываясь от любых лекарств. Все чего он хотел, это поговорить с отцом. Король отказался. Более того, не разрешил проститься с доном Карлосом ни принцессе Хуане, ни королеве. Дон Карлос продиктовал завещание - наследство от матери должно было пойти на покрытие долгов, он сказал, что прощает всех, и даже своим врагам вроде принца Эболи оставил что-то с просьбой поминать в молитвах.
После его смерти черная тень накрыла королевский дворец. Король даже не пытался оправдать свой поступок, он отказывал всем родственникам - и австрийским, и португальским, которые предлагали приехать и помочь отцу и сыну в примирении.
Через несколько месяцев после смерти дона Карлоса, в родах умерла королева Елизавета. Король остался и без жены, и без наследника. И история повторилась - он опять женился на невесте дона Карлоса, Анне Австрийской, приходившейся ему родной племянницей.
Был ли дон Карлос героем, как в произведениях писателей-романтиков? Конечно, нет. Но в попытках развенчать мифы, многие забывают, какая страшная и несчастливая у него была судьба.