Я уже рассказывал вам о первых московских князьях: один, два, три.
Однако одновременно с Москвой стартовали конкурирующий проект собирания русских земель - Великое княжество Литовское. Его история не менее интересна, поэтому сегодня я вам расскажу о фактическом основателе этого огромного когда-то государства - князе Гедиминасе.
Литва была молодым государством. Впрочем, ее молодость вовсе не была отличительной особенностью — таких, едва родившихся или нарождавшихся держав в округе было пруд пруди. Казалось, сама история, любопытствуя и развлекаясь, учинила тогда на пространстве от Прибалтики до Афганистана и от Кракова до Тюмени какую-то безумную смесь из площадки молодняка и социальной лаборатории.
Вообще, тогдашняя история этих земель — готовый сценарий для идеальной стратегической компьютерной игры «Построй империю». Государства возникали, распадались, выживали или исчезали в каком-то безумном темпе, и судьбу их часто решал шутник-случай. Разнообразие игроков на этом поле было пестрым до безвкусицы. Огромные и карликовые, суровые деспотии и самые разнузданные демократии, управляемые гениями и ничтожествами, страны бурлили что твой кулеш. Торговали, дрались, мирились, заключали самые немыслимые альянсы, били друг друга насмерть и проявляли невиданное в политике милосердие. Здесь столкнулись все мировые религии, сцепились все толки христианства, и белокурый гигант скандинав о чем-то сговаривался с маленьким кривоногим монголом. Венецианские консулы и узбекские погонщики баранов; католики и буддисты; еврейские ростовщики и профессиональные воины-монахи; китайские интеллектуалы, смиренно приникающие к мудрости столетних книг и самоедские дикари, мажущие кровью рты своих рубленных злобных кумиров — кто только не варился в этом котле.
Периодически вся эта молодая и дерзкая братия отправлялась разбираться с окрестными тысячелетними империями, недоуменно взирающими на суету молокососов, бывала жестоко бита или горделиво возвращалась с бакшишем. Что в итоге выплавится из этого месива культур и религий — ведали лишь их боги, и никому не рискнуть предсказать, кто останется завтра, а кого схарчат сегодня.
Литва в этом сумасшедшем забеге стартовала очень мощно. Отцом ее по справедливости следует считать еще одну новорожденную державу — Орден. Крестоносцы, призванные в XIII веке в этот медвежий угол чтобы подвести под длань господнюю последних язычников Европы, были ребята серьезные. И дело свое добре знали — били идолопоклонников пруссов, ливов, эстов и прочих земгалов с куршами так, что пух до небес разлетался.
И только с литовцами, а точнее, с их восточной ветвью, аукштайтами (западные литовцы звалась жемайтами, или, по-русски, жмудью) у них вышла промашка. Эти нечестивые поклонники Перкуна и священных ужей не только принялись активно отвешивать сдачи, но и, сплотив в священной борьбе многочисленные племена, образовали собственное государство.
Собственное, правда, тоже с оговорками — Литва от рождения была двунациональной страной, с самого начала в государственном строительстве активно участвовали северо-западные русские княжества, где проживали предки нынешних белорусов. Древняя история Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского (это его полное название), как полагается, скорее мифологична, чем исторична. Тем не менее, известно, что ко времени правления первого реального властителя страны, Гедимина, Литва, кроме собственно литовских земель, уже включала Черную Русь (район нынешнего Гродно) и Полоцкую землю. За ними подтянулись князья Минские, Туровские, Пинские — то есть те области, до которых монгольская конница не добралась, а для самостоятельного существования рядом с недружелюбными соседями они были все-таки слабоваты.
Поэтому предлагаемое объединение с многочисленными литовцами их очень устраивало. И не только их, в объединении были заинтересованы обе стороны. В частности, например, наши историки очень любили уточнять, что скорей всего именно русские витязи повели литовцев к победам, обучив «беспорядочные древнелитовские ополчения» правильному строю и прочим военным премудростям.
Вышеперечисленными областями, собственно, все тогда и ограничилось. Да и куда больше – и без того русские области страны Литвы вдвое превосходили по площади собственно литовские земли, да и численно русские преобладали.
Впрочем, Гедимину было и не до расширения — первейшей задачей Литвы тогда было отбиться от оскорбленного сопротивлением Ордена. Причем биться приходилось на два фронта, так как Орден был един в двух лицах: на западе — Тевтонский, на востоке — его филиал, Ливонский, бывший Орден Меченосцев, объединившийся с собратом в 1237 году. Первым делом судьба попробовала молодое государство на излом, и первую проверку Литва выдержала — устояла.
Тем не менее, уже тогда обнаружилось стратегическое стремление литовских правителей – явная склонность к тому, что в учебниках обычно именуется «собиранием русских земель». Как ни странно, именно разрозненные русские княжества почему-то привлекали правителей молодого государства больше всего, а родственная Жмудь, к примеру, вызывала у них куда меньший интерес. Может, и правы были наши историки: иноплеменные, но уже обученные воины в условиях перманентной войны действительно были гораздо более привлекательными подданными, нежели родные братья, которых еще муштровать и муштровать…
Напомню, что Гедимин был современником Ивана Калиты, и, стало быть, назревший процесс собирания Руси стартовал одномоментно в двух центрах — западном и восточном. И «московские», и «литовские» занимались одним и тем же — подгребали русские княжества под себя. По сути, это были два альтернативных проекта создания России. Да, если называть вещи своими именами, литовские князья тоже творили Россию, и национальность правящей династии никакого значения не имеет — в конце концов, предки Рюриковичей тоже не природные русаки. Как и следовало ожидать, литовцы очень быстро русели, и процесс этот стремительно нарастал: обе жены язычника Гедимина, Ольга и Ева, были православными, своих детей он не только женил на русских княжнах, но и не препятствовал им принимать православие. Естественно, литовская верхушка вся поголовно владела русским языком — и не только потому, что надо было как-то общаться с товарищами по оружию.
Я как-то спорил с одним молодым белорусом, который убеждал меня, что все основатели Великого Княжества Литовского к нынешним литовцами не имеют никакого отношения, а вовсе даже предки белорусов. Потому как на их личных печатях значилось «Гедимин» или «Витовт», но никак не «Гедиминас» или «Витаутас» (литовские варианты этих имен). Пришлось объяснять, что подписать печать по-литовски они никак не могли. Хотя бы потому, что никакой литовской письменности тогда не существовало. Все граждане этого государства, без различия национальности, писали по-русски — ну, не было альтернативы! Литовская письменность появилась на свет более чем через два века после смерти Гедимина. Наиболее ранний письменный памятник литовского языка датируется 1503—1515 гг. и представляет собой молитву, написанную от руки на последней странице выпущенной в Страсбурге книги «Tractatussacerdotalis». А первая книга на литовском языке, лютеранский Катехизис, была издана Мартином Мажвидасом в Кенигсберге в 1547 году. Литературный же литовский язык окончательно сложился очень поздно — лишь в конце XIX — начале XX веков.
Естественно, Москва и Литва, эти два заочно конкурирующих центра не могли не столкнуться. Но не при Гедимине — тогда их разделяла полоса из независимых княжеств: Тверского, Смоленского, Чернигово-Северских княжеств, и т.д. Соваться туда, с целью подгрести соседей под крыло, дураков не было и с той, и с другой стороны. Дело даже не в силе этих княжеств и слабости тогдашних «объединителей» – просто Орда, переживающая при хане Узбеке едва ли не зенит своего могущества, и близко не подпустила бы к своим данникам никаких доброхотов. Разбираться — чья же модель государственного строительства сильнее, и кто кого в итоге «сборет» двум русским центрам предстояло много позже.
После гибели Гедимина, который стал едва ли не первым правителем в мировой истории, принявшим смерть от пули (его застрелили при осаде орденских замков близ литовской крепости Велоны из допотопного ружья — огнестрельное оружие еще только входило в употребление в Европе), литовско-русское государство едва не повторило судьбу Киевской Руси. Литвины переняли у русских и поляков обычай дробить землю сыновьям на уделы, а сыновей у Гедимина было изрядно — Монвид, Наримунт, Кориат, Ольгерд, Кейстут, Любарт и Явнут.
Они-то и поделили между собой единое при папеньке государство, причем даже не на семь уделов, а на восемь — Полоцкая земля досталась племяннику Гедимина, Любку Воиновичу, сыну Воина то бишь. Плюс — куча мелких удельных русских князей Рюриковичей, сидевших на своих родовых землях. В общем итоге мы имеем тот самый лоскутный коврик, который уже представляли собой соседние русские княжества. Естественно, тут же оживились соседи — польский король выставил претензию на Волынь, которая тяготела к Литве, а оба Ордена уже нехорошо присматривались к ослабевшему пограничью.
На этом, возможно, и закончилась бы история Литвы, но, по счастью, этот разброд продолжался не более пяти лет. Вновь Литву объединили два сына Гедимина, два брата, Ольгерд (Альгидас по-литовски) и Кейстут (Кейстутис), рожденные от одной матери, и остававшиеся лучшими друзьями всю жизнь. Кстати, эта броская деталь — наличие двух братьев-правителей, станет отличительной особенностью Литвы на долгие годы.
Но о них поговорим уже в следующий раз.
__________________________________________
Если вам понравились мои тексты об истории, и о людях, живших когда-то в этом мире, вы можете материально поддержать автора, подписавшись на мою книгу "Жизнь примечательных людей". Ну даже если вы меня просто лайкаете, подписываетесь на мой канал и рекомендуете меня своим друзьям - меня это тоже очень радует.
Значит, это кому-то нужно.