И вот настал торжественный момент. Под непрерывный аккомпанемент восторженных и неумолчных криков предстал пред нами Дмитрий Львович Быков. Величественно двери нам открыл, встал перед нашей шумною гурьбою, закупорил проход самим собою и сразу пламенно заговорил:
- Они хотят нас превратить в агентов. Нас, честных абстинентов-импотентов, потомственных, наследственных студентов. Они хотят нас опустить на дно. Нас, внутренних и тайных эмигрантов, хотят лишить необходимых грантов, нас, абонентов и интеллигентов, хотят лишить каких-то жалких центов и долларов, и евро заодно. Пока не объявили нас врагами. Но сделать это можем мы и сами, при том себя к народу приравняв. Они хотят лишить нас всяких прав... И нас, посланцев западных элит, немножечко, конечно, это злит.
Речь, как всегда, тянулась бесконечно. То нервно, злобно, то почти беспечно нанизывались безупречной лентой слова, рифмующиеся с агентом, моментом, диссидентом и каментом, процентом, тентом, инсургентом, ментом (то есть, возможно, всё-таки ментОм). От абсольвента и до чинквеченто. Уже хотелось позабыть о том, что целью этих горьких ламентаций, язвительных, ехидных аттестаций является защита кошелька.
Пока даёт дающая рука, мы будем брать и восхвалять свободу. Великую всеобщую свободу от совести. от долга, от страны. Страны, в которой были рождены, но не желаем с этим примириться (в ней светлые ценить не могут лица). И потому мы никогда не сможем принять как данность свой народ и род. И не считать себя на рупь дороже...
Вот.