Вторая половина осени ещё то время для любителей путешествовать по России. Неспешные и длительные прогулки по улицам малых и немалых городов очень затруднительны. Дышать на улице бывает невозможно – ветер не даёт. Его так много, и он такой могучий и плотный, что втянуть его в себя никак не получается. Он, не обращая внимания на праздное настроение туристов мимоходом забирается в волосы, и под куртку, и в уши, и за шиворот. Впрочем, ему нет никакого дела до нас и до нашего недовольства. Он играет с умирающей листвой, подхватывая и кружа её, а потом забывает и отвлекается на что-то другое, бросая листву как насытившийся любовник.
Те редкие туристы, кто отважился путешествовать в это время года под натиском ветра обегают достопримечательность, не успевая насладиться и рассмотреть её. В борьбе стихии и человека на этот раз побеждает природа. И праздная публика торопится в комфортабельные машины, которые унесут их в уютные кафе и рестораны, где можно с лёгкостью поставить себе плюсик в воображаемом блокноте, что план по изучению и ознакомлению с историей и искусством выполнен.
С этими и миллион другими мыслями я стою перед белокаменным храмом в Юрьеве-Польском.
– Достоверно известно, что год постройки этого храма 1234 год. Это последний белокаменный храм на Руси, который успели возвести до татаро-монгольского нашествия, - оживлённо сообщает мой спутник.
Я погружаюсь глубже в мысли: конечно, достоверно известно, да и вон табличка весит, величественно сообщая эту информацию. 1,2,3,4 совсем как считалочка и на этот счёт архитектор построил храм. Поговаривают (да и в летописи заметочка осталось), что руководил строительством великий князь Святослав Всеволодович, князь владимирский, не путайте с киевским, внук Юрия Долгорукого. Вроде, как и архитектором он сам был, что очень уж не характерно для князя, ибо образования профильного у него не было, может поэтому чуть более чем через 200 лет храм и обрушился. Там сям нагрузку князь не рассчитал, где должно быть толсто делал тонко и наоборот.
Правивший на время обрушения храма, московский князь Иван III в 1471 году, отправил купца Василия Ермолина, главного подрядчика Русского государства собор восстановить. Здесь стоит упомянуть, что уникальность и неповторимость этого храма в украшении его резьбой по камню. Да такой красоты, что “ни в сказке сказать, ни пером описать”.
Вот тут и начинается детективная историческая загадка, Ермолин храм восстановил, да только так, что в некоторых местах рисунки и орнаменты переставил местами. То ли от ума большого, ибо храм уже не мог быть в том виде, в котором был ранее из-за слабости конструкций.
Перестройщик изменил внешний вид, пропорции, сделал приземистым, перепутал сюжеты и оставил ребус потомкам из белокаменных рельефов. Да и зарисовки храма и план наверняка проклятущие монголы пожгли в порыве воинственности. То ли Ермолин, наоборот, от глупости всё напутал и обладал невиданной ленью поэтому сопоставлять картинки не стал. Хотя мужик вроде толковый, много что отстроил, но именно эта его единственная работа дошла до наших дней.
У меня горло перехватывает, как подумаю, что однажды мы сами станем ретро. Я прикасаюсь пальцами к шероховатым узорчатым камням в надежде что каких-то 785 лет назад красавец-князь Святослав, сын Всеволода Большое Гнездо (прозвище такое из-за большой плодовитости), внук Юрия Долгорукова наслаждаясь и гордясь своим творением прикоснулся к этим камням. А камни, обдуваемые ветрами, обливаемые дождями, видевшими миллиарды событий за семь столетий, связывают нас и по сей день.
Читайте продолжение по ссылке.
