Серым мартовским утром из подземного перехода на Садовом кольце вышел высокий сухощавый человек и быстро зашагал в сторону Таганской площади. Шел он, чуть сутулясь, глядя себе под ноги и слегка покачивая головой в такт ходьбе. Пройдя несколько сот метров, миновав мост через Яузу, человек вскоре свернул в бесчисленные улочки и переулки Таганки. Он плутал в них с четверть часа и, остановившись, наконец, неуверенно огляделся. Он стоял перед маленьким трехэтажным домом, каких в старой Москве сотни, выкрашенным грязно-желтой краской, столь привычной глазу москвичей. Дом глядел в мир сквозь голые ветки тополей двенадцатью запыленными подслеповатыми окнами.
Человек достал из кармана длинного серого пальто сложенную вчетверо бумажку, развернул ее, и долго вчитывался, поднося бумажку к глазам. Затем он медленно перевел взгляд на номер дома и, пробормотав что-то себе под нос, потянулся к двери. Дверь распахнулась и на него дохнуло темнотой, перемешанной с тяжелым запахом влаги. Некоторое время человек стоял, вглядываясь в темноту. Наконец перед ним замаячили смутные очертания крутой деревянной лестницы. Под лестницей стояла допотопная перекошенная детская коляска без колес, а в ней, свернувшись калачиком, мирно спала серая худая кошка.
Держась за теплые скользкие перила, отполированные множеством лет и рук, человек поднялся на второй этаж. Здесь была одна дверь на крохотной лестничной площадке.
Ощупью найдя кнопку звонка, человек надавил ее и замер, прислушиваясь. Звонка он не услышал, но вскоре за дверью прошелестели быстрые шаги, затем раздался звук отпираемого замка, дверь открылась, и тихий голос сказал: «Входите». Человек вздрогнул. Этот голос вывел его из состояния оцепенения и щемящей пустоты, в котором он находился последнее время, потому что это был голос из его прошлого , теперь уже основательно забытого и похороненного под бесформенной грудой прожитых лет.
Он перешагнул через порог. Перед ним стояла женщина, - в темноте он едва различал очертания ее фигуры, но он уже узнал ее. Не хватало воздуха, бешено билось сердце, но вдруг он понял, что она тоже не видит его лица.
- Вы ведь по обмену? – спросила она.
Он впитывал ее голос, как воду, но потом до него дошел смысл вопроса и он ответил: «Да», – чужим голосом, хрипло и странно.
- Тогда я Вам все покажу,- сказала женщина, - вот коридор, девять метров, он большой, просто перегорела лампочка, поэтому так темно, Вы уж простите. Эта комната, - она открыла дверь в небольшую квадратную комнату, - шестнадцать. В комнате тоже стоял полумрак, но человек увидел, что там почти не было мебели: только стол, несколько стульев, софа, шкаф и все.
Женщина не обернулась. Она прошла по коридору, открыла еще одну дверь и вошла в кухню. Человек шел за ней и хотел только одного: снова услышать ее голос. В кухне было светло, это было, пожалуй, самое светлое место в квартире. Женщина подошла к окну и, все еще не оборачиваясь, сказала.
- Вот, пожалуйста, кухня. Восемь метров. Он молчал. Она медленно обернулась, скользнула по нему взглядом, и он увидел, как ее учтиво-радушные глаза вдруг блеснули острой болью узнавания, как она, побледнев, схватилась за подоконник и сжала его тонкими побелевшими пальцами. Он шагнул к ней, задыхаясь; она, не отрывая глаз от его лица, опустилась на стул и прошептала: «Не может быть».
Продолжение.... часть 2....