Глава 9
Днём, с одиннадцати до двух – отдыхали. С двух до четырёх купались на Мокше и загорали. А с четырёх до девяти часов – опять занятия. После чего, вечером шли в парк. Так проходили день за днём, неделя за неделей. Время летело очень быстро, и экзамены я сдавал успешно. Все мальчики из нашей комнаты часто знакомились с девочками, но подолгу не дружили. Опасались, как мы тогда говорили, «утонуть в болоте любви».
Быстро закончилась весенняя сессия, надо было ехать домой, но администрация института задерживала выплату стипендии и отпускных. Кончились все наши копейки, еды не было, мы голодали уже около двух дней. Как-то вечером мы с Лексиным Михаилом обошли всех наших знакомых и набрали денег на 500 грамм соевых пряников, которые разделили на ужин и завтрак.
Потом нас собрали, объявили, что деньги будут только через две недели, и мы вынуждены были уехать без копейки в кармане.
Дома мы с мамой решили отремонтировать потолок. Он был плох и в любой момент мог нас завалить. Из-за плохой кровли все балки прогнили. Новые же балки были уже готовы – мы привезли их с Ив.Ник.Котиным осенью, когда я учился ещё в 9-м классе. Настил потолка решили делать из липовых брусьев, которые возили из Тештелимского леса на тачках. В этом нам с мамой очень помогали тётя Таня с Семёном. Весь необходимый лес мы заготовили за две недели, после чего я отправился в институт за отпускными. На полученные деньги мы с мамой купили мне кое-что из одежды для нового учебного года, остальные деньги пошли на оплату ремонта потолка.
В течение лета потолок был отремонтирован. Для нас с мамой это было великим счастьем. Непосредственно сам потолок делал Правосудов Григорий. Позже, этот настил был переброшен в деревянный пристрой к дому, который должны помнить Галя и Нина; сделан этот пристрой был весь из сухой липы.
Вот так я проводил летние каникулы после первого учебного года в институте.
Студенческая стипендия на первом курсе была равна 120 рублям. Для сравнения, ставка учителя в первый год работы равнялась 605 рублей. Хороший костюм из чистой шерсти стоил от 600-700 рублей, ботинки можно было купить за 90-100 рублей. Правда, цены на продукты всё же были сносными, и жить на одну стипендию было хоть и трудно, но можно. А ведь за работу в колхозе по-прежнему не платили ни копейки. Так что по сравнению с колхозником я очень много выигрывал. Стипендию я тратил на одежду, питание, а также расходы по дому. И в этом смысле мои отпускные нам с мамой очень хорошо помогли. Одевался я тогда очень просто и дёшево.
Этим летом в колхозе я работал хоть и активно, но мало. Мы старались заготовить за лето корм для коровы и топливо на зиму.
Моими деревенскими друзьями оставались Рябинин Захар и Семён. Котин Алексей Иванович в 1948-49 годах работал завучем в Б-Уркатской семилетней школе, а в июле 1949 года женился. Этим же летом его перевели на работу первым секретарём РК ВЛКСМ. Он начал быстро расти по должностной лестнице, и мне это было очень приятно, и я по-хорошему ему завидовал.
Погода этим летом была очень хорошая, в поле и на огороде зрел приличный урожай. Настроение у всех было приподнято. В то время вся молодёжь оставалась в деревне, по вечерам всюду слышались песни. Почти каждый вечер из Ново-девичье и Александровки в нашу деревню приходили молодые люди с балалайками и гармошкой.
Я, как и все мои друзья, считал себя уже совсем взрослым. Мне было полных восемнадцать лет. У каждого из нас были девушки, с которыми мы крепко дружили: Захар дружил с Машей Минькиной (Маркушевой), я уже второй год дружил с М.Ф. Почти каждый вечер мы с Романом ходили в Александровку. Но постоянства в моей дружбе всё же не было…
Часто я катался на велосипеде, который брал у Полины Ефимовны. Тот, кто в молодости садился на велосипед, знает, какое это огромное удовольствие. И вот в один прекрасный день, я решил проехаться до Поруба. Выбранный мною маршрут проходил через Тявин конец. У одного из домов на погребище сидела белокурая девушка. Я знал, кто она, но не придавал ей никакого значения. Года три назад она уехала из деревни, теперь вернулась двадцатиоднолетней и очень похорошевшей. На фоне петровских девушек она смотрелась очень выигрышно. Мы поздоровались кивком головы, и я поехал дальше. Когда же я возвращался назад, она остановила меня и попросила покататься вместе с ней. Я, конечно, отказаться не мог. Девушка оказалась хорошей собеседницей. Мне сразу понравились её милая улыбка и светлые волосы, волнисто обрамляющие молодое лицо. В конце катания я предложил ей встретиться этим же вечером. С этого дня у меня закрутился новый роман, моментально захвативший меня всего.
Всё свободное время, которого у неё, кстати, было больше, чем у меня, мы проводили вместе. Но помимо нехватки времени нашим встречам мешало ещё одно обстоятельство: эта девушка очень не нравилась моей маме, и ещё больше тёте Тане. Они постоянно сообщали мне о ней неприятные вещи, что на меня, надо признаться, почти не действовало. А если всё же трогало и откладывалось, то в самых-самых дальних уголках души. Не смотря ни на что, мы продолжали встречаться, всё глубже утопая в нашей страсти. Так продолжалось с 1-го по 29 августа 1949 года.
