Вот в один из холодных дождливых дней, стукнув железным кольцом входной двери, высокий немолодой мужчина вошел в избу на краю деревни. Хозяин, сидящий в переднем углу, под старой божницей, иконы с которой давно пропали неизвестно куда, кивнул ему, приглашая к столу. Хозяйка встала и засуетилась с горячим чаем и немудреной закуской. Гость, откинув капюшон дождевика и оставляя на полу мокрые следы, прошел и сел к столу. Старая белая кошка, зашипев, шарахнулась с лавки на пол. Усмехнувшись, он протянул, было, к ней руку, намереваясь погладить, но кошка с какой-то змеиной злостью полоснула его лапой по руке и нырнула в лаз, ведущий в подполье.
На волосатой руке гостя выступили темные капли. Хозяйка потянулась за йодом, но он спрятал руку и отказался от помощи. Лицо его казалось добродушным и даже симпатичным. Немного помолчав, он отрекомендовался топографом, забредшим в эту глушь по работе. Хозяин усмехнулся ‑ додуматься пойти куда-то в такую погоду мог только горожанин.
Хозяйка, немолодая, но еще миловидная, исподтишка смотрела на гостя. Казалось, он смутно напоминает ей что-то давно забытое. Гость между тем разговорился. Голос у него был грубый и звучный, не «помещающийся» в маленькой старой избе. Он заговорил обо всем сразу: о грибах и погоде, о работе, о том, как его ценит начальство, какой он удачливый, какая славная квартира у него в городе… Слова лились из него, как из дырявой кринки вода.
Хозяйка между тем поставила на стол горячую картошку и налила мужчинам по стопочке, не забыв и себя. Выпили. За первой стопкой последовали вторая и третья. Языки развязались и у хозяев… С погоды и работы разговор постепенно перешел на местные новости, на разные странные происшествия, имевшие место в последние несколько недель, на женщин… Топограф хвастал напропалую, рассказывая о том, как его любят бабы, как умеет он ублажать их подарками, как угощает их деликатесами... Он все громче хохотал, хлопал хозяина по плечу и подмигивал хозяйке. Лицо его покраснело, глаза заблестели и замаслились, как у довольного кота.
На улице между тем темнело. Хозяйка щелкнула выключателем, но свет не зажегся – видно, что-то случилось на линии.
‑ Да ты керосиновую лампу принеси! – сказал гость хозяину.
‑ Жена сходит! – ответил тот. – Пойди, Марина! Лампа в сенях!
Топограф настаивал, чтобы хозяин пошел сам ‑ из уважения к нему… Хозяин, Иваныч, поворчав, нехотя поднялся и вышел. Вскоре загремели падающие ведра, дико мяргнула придавленная кошка, – это он искал лампу, и поиски обещали затянуться…
Марина, оставшись наедине с гостем, неожиданно засмущалась и отошла к печке, будто бы подкинуть дров. Лицо ее порозовело и помолодело от печного жара. Она наклонилась к дровам и вдруг почувствовала руку гостя на своей спине, ‑ неожиданно очутившийся рядом топограф попытался обнять ее.
‑ Я мужа позову! Он те шею намылит! – шепотом пригрозила она.
‑ Не надо! Не зови! Опять все испортишь! – зашептал топограф, обдавая ее запахом лесной сырости и смолы.
‑ Чего испорчу? Я тебя первый раз вижу! – сказала сердито Марина, отпихивая его.
‑ Не первый, не первый! Нешто забыла? ‑ Топограф наклонился к ней, пытаясь поцеловать, и вдруг отшатнулся, чуть не упав назад себя. И тут она вспомнила…
Много лет назад, когда молодая и красивая Маринка только вышла замуж за своего будущего Иваныча, а тогда просто – Андрея, Андрюшечку, им, городским еще жителям, взбрело в голову отправиться в совершенно незнакомый лес по грибы.
День был пасмурный, облака закрывали солнце, а вскоре еще начался дождь. Грибы попадались редко, зато были настоящими красавцами! Марина и Андрей так увлеклись, что не заметили, как потеряли тропинку-ориентир. Дождь между тем все усиливался. Когда наконец решили возвращаться, оказалось, что они совершенно не ориентируются и не знают, в каком направлении нужно выходить.
Если вам случалось заблудиться в лесу, вы представляете, какое при этом испытываешь неприятное чувство! Беспокойство, досада, липкий, вовсе, казалось бы, не мотивированный страх совершенно сбивают с толку. Люди в такой ситуации теряются и часто ходят и ходят по кругу, снова и снова возвращаясь на прежнее место…
Так ходили и они. Часы Андрея остановились, а серый день между тем переходил в вечер. Темнело. Одежда и обувь промокли. На душе становилось все не спокойнее. Марине стало страшно, казалось, что кто-то следит за ними из-за деревьев и подсмеивается. Она уже была готова заплакать...
И тут появился спаситель. Высокий пожилой мужик вышел из-за деревьев с корзиной в руках. Узнав, что они сбились с дороги, он покровительственно улыбнулся и заявил, что выведет их, куда надо. Лес он знает, как свои пять пальцев!
Обрадованные, Андрей и Марина пошли за ним. Шли долго. Дождь между тем прекратился, стали попадаться грибы. Попутчик часто нагибался за ними и срезал большим старым ножом. Марине показалось странным, что он берет все подряд – и съедобные, и поганки, но сказать ему об этом она не решалась, – он объявил себя опытным грибником.
Мужик шагал широко и уверенно, и они едва поспевали за ним. Деревни между тем все не было. Лес становился глуше, и, в конце концов, они очутились в таком буреломе, что стало страшно не только Марине, но и Андрею. Он пробовал спрашивать у «спасителя», не сбился ли тот с дороги, но мужик, сопя и не останавливаясь, молча продирался через мешанину сучьев и мокрой травы.
В конце концов Андрей, схватив Маринку за руку, остановил ее и приказал стоять на месте. Ему показалось, что он слышит вдалеке шум машин, - возможно, там трасса, и надо идти к ней. Он решил пойти на разведку. Марина не отпускала мужа, но попутчик неожиданно поддержал его. Они с Мариной остались на маленькой поляне. Она время от времени окликала Андрея, а он отзывался ей. Голос его звучал все тише и тише.
‑ Молчи! Пусть он себе идет! – вдруг зашептал попутчик. – Пойдем со мной! Не пожалеешь! Ты мне сразу полюбилась. Покорила ты меня своими ножками! Тебе со мной будет хорошо!
Марина с ужасом взглянула на него. Странный мужик вдруг показался ей страшным, как леший. Глаза его сухо блестели, он улыбался и, бормоча что-то неразборчивое, пытался обнять ее. Она дико вскрикнула от какого-то непонятного ей самой, суеверного страха и, изо всех сил оттолкнув наглеца, стала часто-часто креститься дрожащими пальцами, как делали, наверно, многие поколения ее предков в минуту опасности. Мужик отпустил ее и, сделав шаг назад, оступился, неожиданно повалившись на землю. Большой, толстый, он долго барахтался во мху, пытаясь подняться. Наконец ему это удалось. В эту минуту на полянку вышел запыхавшийся Андрей в куртке, вывернутой почему-то на изнанку.
‑Там дорога! Пойдемте! – возбужденно заговорил он.‑ Я уверен, что так мы выйдем!
Марина схватила его за руку, и они тронулись в путь. Попутчик с ними не пошел, сколько Андрей не уговаривал его. Он отправился, треща сучьями, совсем в противоположном направлении, громко зовя и окликая их, убеждая идти за ним. Постепенно голос его затих, а вскоре они явственно услышали шум машин на далекой трассе.
‑ Я вспомнил! – смеясь, говорил Андрей Марине, ‑ если заблудился ‑ надо одежду на изнанку вывернуть! Представляешь? Помогло! Не бойся, мы точно выйдем к дороге!
Марине было стыдно рассказывать мужу о приставаниях попутчика. Да и в душе ей было жалко человека, который оказался неожиданно таким слабым. Она, представляя, как он плутает теперь по мокрому лесу, в темноте, жалела и даже окликала его, но ответа не было.
Они шли по каким-то диким местам, пробирались по болоту, прыгали через мелиоративные канавы и, когда уже совсем стемнело, вышли к трассе километрах в 20 от деревни, к которой приехали днем на автобусе. До города добирались на попутке. Вид у них был настолько измученный, что дальнобойщик, подобравший их, только сочувственно хмыкал…
Прошло много лет. У Андрея и Марины родились и выросли дети, сами они постарели и, выйдя на пенсию, поселились на даче в той самой деревне, около которой когда-то так страшно заблудились. О своем попутчике они больше не слыхали. Правда, парни, с которыми Андрей работал, показывали ему как-то полусумасшедшего мужика, который вечно бродил по лесу, и которого почему-то страшно обожали бабы. Но Андрей не узнал в нем своего попутчика. Во время перестройки мужик этот спился, потерял квартиру, бомжевал и, наконец, где-то сгинул.
Странный гость напомнил Марине этот давний эпизод из их молодости, и суеверный страх, который она когда-то испытала, вдруг ожил в ее душе.
‑Тьфу, нечисть! Так вот же тебе! – закричала она в ужасе и, схватив банку со святой водой, принесенной еще в Крещение из церкви, выплеснула воду в лицо «топографа». Тот отпрянул к дверям…
В это мгновение включилось электричество. Яркий свет ослепил ее, заставив зажмуриться. Когда она открыла глаза, в избе, кроме нее, никого не было. Вскоре вошел Андрей, так и не нашедший лампу. Отсутствие гостя его почему-то не удивило.
Ночью дождь прекратился, поднялся страшный ветер. Вихри смерчами кружили вокруг деревни, ломая высоченные, толстые сосны как спички, скручивая их, как траву. Утром по радио говорили об урагане, прошедшем по окрестным лесам и наделавшим много неприятностей. Можно до сих пор видеть оставшийся после него страшный бурелом, который вряд ли когда-нибудь будет разобран…
***
Этот рассказ из моей книги новелл "В лунном сиянии". Если интересно, ее можно найти по ссылке: https://ridero.ru/books/v_lunnom_siyanii/
***
Картинка из Pyxabay, ссылка: https://cdn.pixabay.com/photo/2015/09/09/16/05/forest-931706_960_720.jpg