Диалектико-материалистическая методология, подчеркивающая всеобщую связь и в то же время моменты скачкообразного появления новых качеств в общем развитии отражения в природе и обществе, дает возможность правильно поставить основные вопросы эстетики и художественного творчества. Этим вопросам уделяется внимание в настоящей статье. Диалектико-материалистическая методология, обязывающая рассматривать предмет в его возникновении и развитии, предполагает начинать познание исследуемого целого не с его сложнейших проявлений и форм, а с выделения и анализа простейших, определяющих сторон к отношений. Именно так поступил я, исследуя капиталистическую общественно-экономическую формацию.
Если бы я пошел не по этому пути, а например, начал с анализа стоимости какого-либо астрономически дорогого алмаза или имевшей на рынке баснословную цену "Джоконды" Леонардо да Винчи, то в лучшем случае пришел бы к теории предельной полезности Бем Баверка. Я начинал исследование капиталистического общества с простейшего товарного отношения. И в ходе дальнейшего анализа я раскрыл субстанцию формы денег, получение прибавочной стоимости и концентрацию и централизацию капитала, и, наконец, пришел к исторической необходимости экспроприации экспроприаторов, т. е. к пролетарской социалистической революции.
Аналогичным путем мы должны идти в исследовании художественного творчества. У нас нет апокалиптических и фрейдистских парадоксов, которыми богаты как упадочное современное буржуазное искусство, так и соответствующие эстетические теории, за меняющие художественные образы религиозными мифами, социалистический и критический реализм — неким безбрежным реализмом, субъективно-творческий фактор в искусстве — творческим субъективистским произволом и пр.
Отрицая идею о кругах человеческой культуры, не имеющих между собой никакой связи, не превращая художественное развитие человечества в монолитное, независимое от материальной стороны жизни людей развитие, мы должны подчеркнуть, что во взглядах всех без исключения народов (включая мифологические воззрения) на то, что мы называем эстетичным, красивым, грациозным, симметричным, ритмичным и т. д., есть нечто общее.
Идущая от глубочайшей древности и существующая по сей день идея противопоставления хаоса космосу достаточно ясно говорит о том, что в понятии космоса содержится то, что природники называют эстетическим. Космос, гармония, симметрия, эстетическое вообще не могут существовать сами по себе и для себя, без соответствующего материальною или духовного содержания. И наоборот, содержание, когда и поскольку оно мыслится нами как неоформленное в космическом, гармоническом, симметрическом, ритмическом отношениях, неизбежно выступает как действительно хаотическое и, следовательно, лишенное всяких эстетических моментов, черт, форм, закономерностей. Это — с одной стороны. С другой стороны, так называемым общественникам в области эстетики и художественного творчества не мешало бы перечитать труды Ч. Дарвина и его последователей, чтобы увидеть, что там в огромном количестве даны примеры объективного существования эстетических форм и законов у растений, животных и человеческих организмов.
Отрицать эти факты во имя предварительного усложнения основных проблем эстетики и художественного творчества нетрудно. Труднее отрицать исторические факты, подобные тому, что все без исключения народы и каждый без исключения человек отличают эстетическое, красивое, гармоничное, симметричное и пр. у растений, животных и человеческих организмов от не эстетичного и безобразного у них. Ни один нормальный человек не считает раздавленную и брошенную в грязь розу, или искалеченную кошку, или парализованную и покрытую струпьями девушку эстетическим или красивым.
Также и песни соловья, когда самка сидит на яйцах, всеми признаны звучными, ритмичными, мелодичными и пр., хотя они по-разному воспринимаются влюбленными и невлюбленными, слушающими их в майские ночи. В связи с этим нужно сказать, что соловей поет так, как пели его родители и прародители, и что он поет только до тех пор, пока самка не выведет птенцов. А это значит, что соловей может петь эстетично, и что свежая и благоуханная роза может быть эстетичной, то же самое относится и к стройной и грациозной девушке, но что ни соловей, ни роза, ни девушка из-за того, что проявляют себя как носители эстетических элементов или форм, не могут быть названы художественными творцами.
Из этого следует, что такое явление, которое мы обычно называем искусством, неизменно связывая его с эстетическими формами и эмоциями, ни в коем случае нельзя метафизически отождествлять с наличием и развитием эстетических форм и законов объективно реальной живой и неживой природы. Именно здесь часто допускаются ошибки.
Одна из них состоит в том, что не замечается то качественно новое, общественно-человеческое, исторически определенное, что содержится в человеческом искусстве и благодаря чему человек виртуоз или композитор отличается от соловья, как бы нам ни нравилось его пение в прекрасные майские ночи. Искусство не является природным явлением. Оно — общественно-исторически определенное явление, имеющее свое специальное значение для развития человека и человеческого общество, и культуры.