Разговорились с незнакомой парой в лагере отдыха под Н...м. За длинным столом, когда уже стемнело, собираются жильцы всех домиков частной зоны отдыха. Познакомиться, пообщаться, вкусить миг природы и отдыха под прямыми и жёлтыми, как церковные свечи, соснами, у костра с простой закуской.
—Это было ещё на заре демократии, в середине 90-х, который теперь уже обычно считать "лихими". — Денис начал рассказывать: — Возможно, так и было, но мы -то маленькие были...
—Это какая я маленькая была? — возмутилась Татьяна. — Это, мож, ты малёнек-то был...
Оба засмеялись.
—Не суть, — продолжал Денис. — И мы из года в год ездили в один и тот же пионерский лагерь... ну, "Лагерь отдыха" их потом называли, хотя — какие они лагеря отдыха?..
—У-у, опять эта история... — махнула рукой жена Дениса Татьяна, упитанная, но, не смотря на это, очень красивая женщина.
—Ладно тебе! Людям же интересно...
—Давай-давай, — разрешила она.
—Лет четырнадцать мне тогда было. В девяностые-то нафиг никому эти пионерлагеря не свалились, ездили туда практически дикарями. Еда своя, всё своё, только, вот, крыша, да старший кто-то с нами — вот и всё.
—Старшая, пф! — пфыкнула Татьяна. — Ей самой-то двадцать стукнуло? И ещё шалава, кобели из города каждую ночь слетались. Господи, как вспомню: как все мы там не забеременели!..
У нас челюсти отпали. За столом послышались смешки и подначивания.
—Да нет, мы хорошие девочки были, — заметив наше с женой удивление, поправилась Татьяна. — Знать ничего не знали, уметь ничего не умели. Да не об этом всё!.. Ну?
—Да... — приводя мысли в порядок, говорит Денис. — Короче, всеми ночами — шалман. В лесу, разумеется. Была какая-то глупая игра, я сейчас даже правил до конца не вспомню. Да они, скорее всего, дебильные. Там лабиринт настоящий в кустах и камыше. Болото и ручьи, ручьи... Там так-то прыгать замучаешься, а через них положены брёвна и ветки...
—Гадь, — кивнула жена, — это называется гадь.
—Филолог! — с гордостью сказал Денис. — Они так смешно плюхали, когда на них наступаешь. И надо было угадать, кто плюхнул и выкрикнуть его имя. А он или она должны отозваться — а тебе надо угадать, кто. Голос можно менять как угодно. Говорю же, дурацкая игра. Называлась, типа, "угада".
—Все мальчишки с ума сходили по этим болотам вонючим.
—Голос, кстати, на болоте не такой, как обычно. Там вообще всё странно и непонятно, потому и интересно. Было забавно. И страшновато. Скажи, Таньк.
—Ну-у...
—Мы все там бегали, пока вожатая спит.
—Ага, спала она, как же...
...—Обычная ночь... Лето, луна, болото... Я "завадил" пацана из нашего отряда и двух девчонок. Вдруг слышу: плюх-плюх, плюх-плюх-плюх... Кто-то бежал через камыши прямо ко мне. Сейчас, думаю. подкараулю... Последний раз плюхнуло и — тишина. Пробегаю пару шагов — никого. Тут за спиной плюх-плюх-плюх.
—Да там везде бегали, топали, орали... — заспорила его жена, вероятно, то был давний спор.
—Это не то! — упёрся Денис. — Это же слышишь, что прямо рядом! "Вован!" — ору. В ответ рык звериный!..
Жена пфыкнула, покачала головой.
—У меня аж мурашки по коже!
—И ты сразу подумал про водяного или кикимору! — язвительно сказала Татьяна.
—Нет! Не сразу... Я добежал до места, а там никого, хотя вода ещё колышется, вот только-только кто-то прошёл! Из камышей вопят: "Катька!" "Ленка!" "Денис!"
—Тань! — кричу. — Я думал, это ты! А он как заорёт! И хлюп-хлюп-хлюп за спиной. Тут навстречу выскакивает Вован, едва не столкнулись. Я на него-то и думал, он ещё за Танькой увивался. И наезжает: типа, он меня слышал, звал — а я не отзываюсь. Я говорю: ни фига это не я, кто-то ещё тут лазит и всех запутывает. Опять как зарычит в камышах, где-то совсем близко. Теперь и Вован слышит. Побежали на звук. Вижу, бежит кто-то в темноте по тропинке, маленький, на голову меня ниже, голова огромная, ноги косолапые. Я со спины видел, лица... морды не разобрать. Раз — и исчезло! Как сквозь землю провалился, вернее, через эту, как её... гадь.
Мы стали звать наших. Скоро все прибежали. И давай ругаться все друг на дружку. И все одинаково говорят: слышат, зовут, бегут — а там никого. Танька громче всех орала, всех девчонок настраивала, типа, что мы спецом договорились подшутить.
—Не орала я, — жена сверкнула глазами. — А скажешь, не так было?
Денис покачал головой.
—А на утро в лагере такое началось! Вожатая из нашего отряда ходила утром парня провожать на электричку в город. Обратно через болота шла, так короче. А он, парень её, лежит в воде, утонувший. Она в крик. Прибежали, там, еле откачали её. А он всё, мёртв. Зачем решил вернуться, как умудрился утонуть? Мы же там по-темноте бегали и ничего. Из города милиция понаехала. Потом нам рассказывали: на болоте не в первый раз утопленников находили, всегда приезжих. Гиблое место, оказывается! Местные, из деревни, подальше держались.
—Постой, — вдруг сказала Татьяна. хватая Дениса за руку, — мы ведь тоже не местные были, приезжие, из города! Значит, и нас та тварь могла утопить в болоте?
Денис приобнял жену, успокаивая:
—Ну, а я о чём. Больше мы на болоте не играли. А на следующий год тот лагерь окончательно закрылся.
—А кто это был-то? — спрашиваю я, хотя жена Варя всячески дергает меня за рукав.
Денис с Татьяной пожали плечами.
—Мы выросли, настали другие времена... — она похлопала мужа по руке. — А кто был, не знаем. Теперь, вот, Денис иногда вспоминает эту историю...
—Но когда выбираемся на отдых, чтобы никаких болот поблизости!
КОНЕЦ
