В пору, когда я был студентом и подрабатывал на железной дороге, мне довелось ехать в одной бригаде, где начальницей проводников была женщина по всеобщему мнению добрая и весёлая, но по натуре сводница. И была у неё помощница Зина, женщина серьёзная, не смешливая, любящая во всём порядок, чистоту, точность, однако не замужняя.
И вот пришло в голову начальнице, которую звали Клавдией Андреевной, свою лучшую проводницу Зину, во что бы то ни стало выдать замуж. А так как я часто к ним ходил, то она положила глаз на меня. И стала каждый день потихоньку Зину за меня сватать.
Надо сказать, что Зина не то чтоб мне не нравилась, но просто было мне что ли не по душе. Хотя фигура у нее, бывшей спортсменки, была красивая. И лицом её бог не обидел.
В общем, поначалу я отшучивался и бормотал: вы чего, мол, зачем мне на старушке жениться? Ведь Зина была на девять(!) лет меня старше. Но Клавдия Андреевна позиций не сдавала. И продолжала вести наступление. Где –нибудь встретит меня в поезде, и давай сразу: что же ты Зину не навещаешь? Зина без тебя сохнет! Может, Зина и не сохла, она лишь так говорила. Но чувство вины у меня рождалось. Правда, чего это я? Влюбил в себя женщину и прыг в кусты! Так не годится. Но потом проходило время и я думал: да какого чёрта, простите! Мало ли кто в меня влюбился! Надо что теперь, на всех жениться что ли?
И стал я, знаете, от Зины т Клавдии Андреевны прятаться. Но она всё равно как то меня находила.
Поезд только на первый взгляд большой, а на самом деле очень маленький, и опытная проводница за пять минут найдёт тебя, так как знает в нём все уютные закутки.
И вот было, только сядешь поесть или отдохнуть, а Клавдия Андреевна тут как тут: здрасьте, давно не виделись! Чего это мы тут одни сидим? Сходил бы к Зине, давно ты к ней не заходил.
Ну, достала!
Поначалу она только в шутку всё это делала, а потом начала говорить каждый раз серьёзней и серьёзней. И приводить доводы: "Зина женщина серьёзная, с опытом. А ты легкомысленный, тебя любая с пути собьёт. А Зина за тобой присмотрит, и приберет, и приготовит. И даст хорошо!
Вот это последнее меня наверно и купило. " Даст хорошо"! Я только об этом и думал. Не то, чтоб мне до этого не давали. Было. Но хорошо или нет, я не знал. И мне хотелось узнать, как это- хорошо?
Наконец, когда однажды она меня снова поймала, я ей уже собрался заявить: ладно, давайте вашу Зину! Но вдруг в последний момент испугавшись, сказал вместо этого:
- Да не нравится мне она! Старая и вообще….
И тут началось. Клавдия Андреевна, как закричит: да ты, что, говорит, Зина –то, ты не смотри, что старше, а и дом ведёт, и детей тебе здоровых родит, и копейку сбережёт, и всегда верна тебе будет! Это не то, что нынешние, ничего не умеют, только бегают и…..подставляют. Ты, говорит, к ней присмотрись и увидишь её красоту. Присмотрись, малец, точно тебе говорю!
В общем, уломала она меня.
Вечером, как и обещал, я зашёл к Зине в купе и стал к ней присматриваться. До этого я про Зину почти ничего не знал. А тут она всё подробно о себе рассказала. Оказалось, что Зина, молдаванка по национальности, закончила в Кишинёве Спортивный Институт, сдала на кандидата в мастера спорта и поехала на БАМ в Тынду по комсомольской путёвке, чтобы квартиру и деньгу себе заработать.
Да, а я забыл сказать, что поезд наш шёл как раз на БАМ, в Тынду. И вот, значит, присмотревшись к Зине, я заметил, что фигура у неё ладная, ноги стройные, грудь высокая, а талия узкая. Только лицом Зина не вышла. Не то, чтоб она уродина, нет, нет! Просто не красавица.
Выражаясь образно, глядя на её лицо, возникало ощущение, что смотришь на открытый кожаный портфель из которого виднеется белый чёрствый хлеб. Может даже и хорошо даже, что она не так часто улыбалась.
Но как часто бывает в закрытых помещениях, вроде поезда, что ты смотришь, смотришь на человека, и постепенно так к нему привыкаешь, что он тебе перестаёт уже казаться некрасивым, а становится даже вроде как симпатичным. И ты, если и не влюбляешься, то по крайней мере думаешь: а, что тут такого! Вот возьму и женюсь, раз ей так надо, и раз все меня так упрашивают. А потом разведусь, если не понравится. Вот так я по молодости думал.
Словом, в Тынде мы вышли и поехали к Зине домой.
Зина поначалу долго извинялась за то место, куда она меня привела. Потому что жильём это было назвать действительно с натяжкой. Надо сказать в Тынде слишком не заморачивались насчёт условий проживания рабочего класса. Люди тут жили, как могли. Хреново, честно говоря, жили. Некоторые устраивались в наспех сколоченных хижинах, другие в избушках, третьи в щитовых домика, как Зина. Это при том, что на улице порой доходило до минус 50 –ти! Названия улиц были под стать температуре – Мерзлотная Один, Мерзлотная Два…Мы с Зиной жили на Мерзлотной Четыре.
У Зины в её хибарке, слава богу, было тепло и уютно. К тому же у неё была приличная мебель, я имею в виду софу, холодильник, катушечный магнитофон, откуда играл Розенбаум. И мне в 20 лет показалось, что этого вполне достаточно. «Не парься», сказал я Зине, «всё нормально». И она перестала извиняться.
В первую же ночь Зина мне призналась, что ей очень было нужно «это». Что об «этом» она всегда думала. Что без «этого» она жить не могла. А поскольку, в силу характера, она с кем попало «это» делать не могла, отсутствие «этого» сводило её с ума. И она не просто счастлива, что «это» теперь у неё есть, а готова сделать всё, что угодно, лишь бы «это» в у неё было постоянно. Тогда я, как человек городской и избалованный немного женским вниманием, объяснил ей, как мне в интимном смысле можно угодить. Зина попробовала мне это сделать, и вдруг заявила, что это безобразие ей совершенно не нравится, что это отдаёт развратом и мужским шовинизмом и что лучше нам обоим вернуться к традиционной форме «этого». Не сказать, что меня это разочаровало, но галочку себе я поставил. И понял, что Клавдия Андреевна меня обманула, уверяя, что Зина может "хорошо дать". Может, она могла хорошо дать по физиономии, как спортсменка, но точно не в интимном смысле.
Потом однажды Зина уехала в рейс, а я остался дома один. Две недели мне предстояло быть в совершённом одиночестве. Я решил, что буду слушать музыку и заниматься по своим институтским книгам и конспектам, которые взял из Москвы с собой.
Вдруг однажды в дверь Зининой хибарки кто –то поскрёбся, затем она открылась и ко мне заглянула Зинина соседка Галя. Очень симпатичная и незамужняя девушка. Она попросила соли и ушла. Вы наверное думаете, что дальше было то, за что я собираюсь просить у Зины прощения? Не угадали. Когда я однажды намекнул Гале, что она может зайти ещё раз за солью. Или за сахаром. Или за хлебом, или за чем угодно, или даже просто послушать музыку, она мне честно призналась: я и сама уже об этом подумала. Но Зинка меня предупредила – подкатишь, станешь частью Вечной Мерзлоты. И добавила ещё: «имей в виду, тут люди исчезают бесследно, их костей даже потом не находят. Столько зверья вокруг ходит! Короче, я её боюсь!».
Добавила Галя. И ушла. И больше не приходила.
Вскоре приехала из рейса Зина. Мы начали собираться в путь, в Молдавию, где должны были сыграть свадьбу. Я позвал на свадьбу своих друзей, помощника по кухне Серёгу, которому недавно изменила жена и ещё там одного по имени Коля Ануров с которыми вместе работали в поезде.
Зина позвала на свадьбу из бригады только Клавдию Андреевну, которая почему –то в последний момент не поехала. Может, ей был интересен лишь процесс сводничества, а, так сказать, его результат, ей был не интересен.
О свадьбе я много рассказывать не буду. Всё было так, как это показывают в кино – с песнями и танцами. Серёга напился. Ануров весело отплясывал с деревенскими барышнями. Зина познакомила меня со своими родителями, трудолюбивыми, сельскими обывателями.
Стол надо признаться был шикарный. Для того, чтобы его накрыть, было забито, ощипано и освежёвано примерно три десятка кур, индюков, каплунов и кроликов. Кроме того еще, зарезаны две свиньи и несколько баранов.
Открыто и выпито несколько бочек домашнего вина. В том молдавском посёлке, где мы были, все жители очень радовались, что в Москве у них теперь есть родственник со своей квартирой. Один Зинин свояк не отходил от меня всю свадьбу и только и делал, что бормотал мне на ухо: брат, когда я к тебе приеду в Москву, мы там с тобой такое устроим, такое…Но мне было не до него, поскольку от деревенской пищи и вина, у меня так разболелся живот, что я лишь и делал, что бегал на дальний конец двора, чтобы привести себя в порядок.
ТНаконец, когда свадьба была в разгаре, я весь зелёный пришёл в дом Зининых родителей, бросился на уже застеленную и взбитую для нас перину, и заснул.
Утром я увидел спящую рядом со мной Зину, старую, с бессмысленным лицом и некрасивую, и спросил себя: «где были мои мозги, когда я решил на ней жениться»? С этого момента всё было подчинено одной идее, как от Зины избавиться.
Наш уезд из Молдавии я плохо помню. Нам что –то говорили её родители, что –то совали нам в руки друзья и знакомые, что –то желали поселковые жители. Ещё раньше мы договорились, что Зина вернётся в Тынду, соберёт вещи, а потом погрузит их в контейнер, отправит в Москву и приедет сама.
На вокзале Зина опять меня спросила: «всё без изменений»? Я кивнул. Не мог же я сказать ей, без того, чтобы не получился скандал, что мы зря всё это затеяли, что я не люблю её и что я сделал это…даже сам не знаю, почему! Я чувствовал, что не испытываю к Зине ничего – ни любви, ни приязни, ни ненависти – ничего! Глядя на неё, я чувствовал пустоту. Я думал, что стал жертвой какого –то дьявольского обмана. Каких -то потусторонних интриг!
Вначале, правда, я думал, что в жизни наверно всё так и случается, что ты женишься на ком попало, а потом ты просто живёшь и даже бываешь счастлив. Но тут я понял, что был не прав. Это так не происходит! Надо искать свою половину! Надо искать её долго, может, всю жизнь. Зина, то и дело заглядывая мне в глаза, всё спрашивала: мне точно отправлять вещи? Ты не передумаешь? И я кивком подтверждал: да. Хотя с каждым таким кивком у меня холодело все в груди и я думал: «что же я делаю? Ведь она приедет, а я этого не хочу»! Но я всё равно говорил ей не своим голосом: «да, Зина, как договорились, конечно». Хотя уже в тот момент в принципе знал, что ничего не будет.
Моя мама…Ах, вот ещё, забыл сказать, что я привёз с собой в Молдавию свою маму! Моя мама сказала: «боже, как я счастлива, что ты нашёл Зину», тебе именно такая и нужна, взрослая, серьёзная женщина»! Я помню, ещё посмотрел на неё после этих слов, как пыльным мешком ударенный – без выражения. Я подумал - на тебе! Ещё одна сводница в моей жизни появилась, только этого мне не хватало! Но мама опять говорила: «ты просто счастья своего не видишь, дурачок! Она же ангел! ».
Да, да, все говорили, что мы очень здорово друг другу подходим. Один я чувствовал себя обманутым.
Всю дорогу до дома меня лихорадило. Лишь подъезжая, я начал успокаиваться. Несколько дней я не находил себе места, думая, что вот скоро она приедет и начнёт здесь располагаться. Сама мысль об этом была невыносима.
Иногда я просто садился дома в кресло и качался из стороны в сторону, так мне было плохо от мысли, что она скоро будет здесь. Всё это продолжалось до тех пор, пока Зина однажды не позвонила и не спросила: мне приезжать? Всё без изменений? Не в силах лгать ей больше, я промолчал. Мозг мой не работал, превратившись в сосульку размером с черепную коробку и не подавал сигналов. Зина повторила вопрос. А у меня будто отказали голосовые рецепторы и я не мог произнести «нет».
Замерев от ужаса, я молча держал возле уха трубку, проклиная свою мягкотелость, обзывая себя тряпкой и думая, что я подлец.
Думая, что её наверно не слышат, Зина нажала на рычаги, а потом позвонила мне снова. На этот раз, услышав моё «да?» и потом снова молчание, она всё поняла и стала кричать, и обзывать меня, и слать мне проклятия, и говорить, что худшего человека не встречала в жизни.
Что мне было сказать на это? Я со всеми её словами мысленно соглашался, и опять молчал, потому что мне нечего было ей сказать. Израсходовав все бранные слова и выражения, она бросила трубку, на этот раз, видимо, навсегда, потому что больше она уже никогда мне не звонила.
Месяцев через шесть мне пришли от неё документы на развод. К ним прилагалось письмо. Зина писала, что не злится на меня, что встреча со мной дала ей толчок к новой жизни. Что как только она вернулась в Тынду, ей встретился мужчина её мечты, которого она полюбила и, что само главное, она сейчас беременна.
С того момента прошло очень много времени. После Зины я был ещё несколько раз женат и несколько раз разводился, пока не нашёл ту, которую люблю до сих пор и вполне искренне. У нас двое детей, которые стали уже большими. Но хотя мы с женой любим друг друга, наше счастье я бы не назвал полным. У нас часто не хватает денег и, что хуже всего, чем старше мы становимся, тем больше возникает препятствий к исполнению материальных желаний.
Всё чаще я стал замечать, что задуманное для исполнения которого раньше требовалось лишь время, теперь словно повисает воздухе и висит так в пустоте без всякого исполнения.
И тогда я начинаю думать: почему не исполняется то, чего хочешь? Что является причиной неисполнения? И тогда обязательно мыслями приходишь к Зине. В этот момент мне всегда хочется открыть окно и крикнуть на всю улицу: «прости меня, Зина»!
Может, она и простит меня когда -нибудь, но ту сводню, которая нас свела, я не прощу никогда!