Мы вместе с моих девятнадцати лет. Кто-то даже сказал, что не может представить нас порознь. Кажется, этот "кто-то" была я.
Моя Светка закоренелый оптимист. По иронии у нее, как и у меня, имеется уже прям неприлично бородатый муж и сын по имени Ванька. Оба страшные пессимисты. А еще у нее есть я - тот еще нытик.
Но Светка своим оптимизмом кого хочешь забьет.
Дело было тысячу лет назад. Ранней майской весной - это, когда днем хочется раздеться до футболки, а ночью достать пуховик - четыре студентки четвертого курса собрались в поход.
Самым опытным туристом была Светка. Он взяла на себя провизию и палатку.
Самой неопытной была я. Поэтому в последний момент схватила с кровати тонкое покрывало (мало ли) и, подумав еще немного, достала из кладовки надувной матрац. Как показало будущее, я молодец.
Из еды Светке удалось добыть мешок крупного рафинированного сахара, кирпич серого хлеба и 5 картофелин. Деньги, которые мы сложили возле магазина, пошли на то, что обычно покупают студенты, когда идут в поход.
Забегая чуть вперед, скажу, что до сих пор не ела я ничего вкуснее черного хлеба с рафинированным сахаром рано утром у потухшего костра при температуре +10.
Уже на месте, а место мы выбрали со вкусом у живописного изгиба маленькой речушки, где ночью пытались поймать рыбу, чтобы не умереть с голоду, стало понятно, что кроме моего покрывала из теплых вещей у нас нет ничего. Но в этот момент было так восхитительно тепло, что мы в одних футболках бодро ринулись ставить палатку.
Однако очевидно, что нечто в нашем городском облике вызывало у окружающих подозрение, ибо первые же проходящие мимо туристы посоветовали "обязательно положить лапник".
Но только почему, ради всего святого, скажите, почему, они не уточнили, что лапник надо складывать под палатку, а не внутрь?!
Да, все так. Мы старательно набрали ворох лапника, аккуратно устелили им всю палатку, в изголовье положили мой матрац, а сверху небрежно (на всякий случай) бросили покрывало.
Холодать стало уже ближе к девяти вечера. Но мы сидели у костра, висели на деревьях, рыбачили ветками ивы, на которые легкомысленно насаживали драгоценный хлеб, и мало задумывались о будущем.
Даже то, что одна из нас - назовем ее просто В. - отошла в кустики и повалилась в болото, из которого мы благополучно извлекли ее мокрую, как мышь, не натолкнуло нас на мысль, в другое время уже сверлившую бы мозг: "А что будет ночью?".
А ночью мы улеглись на колючий лапник, ругая туристов за нелепый совет, укрылись тонким покрывало и быстро уснули, чтобы проснуться в 4 утра от невыносимого холода.
Больше всех страдала несчастная В. Такая же мокрая, как и накануне, она прижималась то к одной, то к другой из нас, а палатка подвывала от наших бесплодных попыток от нее отодвинуться.
Мужество сохранила одна Светка. Окоченев в силу своей невероятной субтильности больше остальных, она лежала, не шевелясь - ну, не больно-то на лапнике поворочаешься - не мигая смотрела в палаточный потолок, и, точно в бреду, повторяла: "Ничего, ничего - сейчас взойдет солнце и нагреет палатку".
Хорошо, что у меня есть Светка. Теперь в любых непонятных ситуациях я, не мигая, смотрю в потолок и повторяю: "Ничего, ничего, сейчас взойдет солнце...".
Если вы понимаете, о чем я.