Далеко внизу волны лизали пляж. Суда двигались через бухту, взбаламученная вода выбрасывала на берег мотки водорослей и раскладывала на песке зигзагами печься на солнце. У горизонта вода была спокойной и казалась чем-то одним целым, монолитным. Море вздымалось и опускалось вместе с приливами и отливами, на поверхности возникали и вновь разглаживались складки, образованные ветром и проходящими кораблями. Как живое существо, часть великого целого, находящееся с ним в симбиозе, способное взаимодействовать, отвечать взаимностью всем его составляющим. Чарити должна поучиться такому взаимодействию. Все ее существование было поглощено попытками угодить небольшой кучке окружающих — главным образом матери, — а затем, когда становилось ясно, что никакие благие намерения не в состоянии изменить человека, — попытками заполнить оставшуюся пустоту в сердце. Люди есть люди. От них можно ждать подвоха. Иногда. По правде говоря, часто. Далтон прогнал птицу, усевшуюся на ограждение рядом с ними. Кормить птиц запрещалось. Они становились жуткими попрошайками и даже клевали за руки ничего не подозревающих туристов, которые бросали им еду ради забавы. Назойливый пернатый вновь подлетел и сел, еще ближе. Далтон огляделся, отщипнул кусочек хлеба и уронил на пол, затем протолкнул его ногой между панелями ограждения. Птица увидела падающий корм и нырнула вслед за ним. Чарити невольно улыбнулась. Есть и такие люди, как Далтон. Которые всегда найдут блестящий способ удивить тебя. Вызвать улыбку, закрепить балку, возродить сад. И делают это, ничего не ожидая взамен. Таких людей называют созидателями; они налаживают дружеские и прочие отношения и вовлекают в процесс других. Ей, Чарити, нужны подобные люди. Более того, ее предназначение — стать одной из них. Только она пришла к такому заключению, как налетевший шквал сорвал со столов и закружил в вихре салфетки. Некоторые упали на пол, остальные унесло за ограждение. Новый порыв ветра ударил Чарити прямо в лицо. Стой она на земле, ей пришлось бы вытряхивать песок из глаз. Здесь, наверху, над пляжем и морем, над городским шумом и несмолкающим гулом лодочных моторов, ветер только ласкал. Чарити закрыла глаза, и бриз начал нашептывать ей образы — миссис Паркер, затем миссис Горбен и ее огромное блюдо для леденцов. И на долю секунды Чарити показалось — бриз послан только для нее. Защитить, поблагодарить, сообщить, что она на правильном пути. Первый раз в жизни ее не волновало, что подумает мама. Не волновало, что ей больше тридцати, что бизнес потерпел неудачу и что в гончарном деле она всего лишь ремесленник средней руки. Чарити каким-то образом угодила эльфам и всей той магии, что сделала остров Газовых фонарей мистическим, и высшие силы отправили ей сообщение. Она Чарити Монро Бакстер. И этого достаточно.