В Крутицком подворье я оказался впервые лет десять назад и был удивлён, что в Москве есть такое совсем не московское по ощущениям место. Внутри тогда мне никто не встретился. От голых краснокирпичных зданий, башен и стен и ошеломительных изразцов на доме под названием Крутицкий теремок было ощущение, что я переместился лет на сто или даже двести назад.
И вот недавно я снова там оказался: подворье изменилось. Оно стало менее запущенным — но странным образом стало казаться ещё более обособленным, выключенным из окружающей московской жизни.
Из-за мощёного двора, отреставрированных особняков и фонарей оно теперь похоже на кусочек исторического центра какого-нибудь старинного подмосковного города.
Когда-то Крутицы и были Подмосковьем — только очень давно.
Рядом со входом стоит не совсем обычный крест.
Да, в русском христианстве немало таится языческого, но всё же редко встретишь на сугубо православном предмете персонифицированные солнце и луну.
У Крутицкого подворья богатая и необычная история.
Сначала здесь был мужской монастырь, основанный в 1262 году князем Даниилом Московским, сыном Александра Невского. Потом он стал резиденцией епископа (впоследствии митрополита) Сарского и Подонского. Сарская епархия была учреждена в 1261 году в столице Золотой Орды Сарае, её священники окормляли православных жителей города и пленников. Впоследствии, когда глава епархии жил уже в Крутицах, под её юрисдикцией находились разные орловские, брянские, калужские и подмосковные города.
В захолустье подворье стало превращаться задолго до революции. В 1788 году Крутицкую епархию упразднили, многие здания к тому времени были полуразрушены, и их снесли. Территория стала светской: её отдали военным под казармы и гауптвахту. Успенский собор, в котором в 1612 году собиралось на крестное целование ополчение Минина и Пожарского, превратился в гарнизонную церковь.
Здания точечно реставрировали, но к началу двадцатого века подворье всё равно находилось в состоянии упадка. После 1917 года оно тоже осталось за военными, а храмы переделали в жилые дома. Начиная с 1960-х годов подворье снова начали восстанавливать — под руководством реставратора Петра Барановского. Тут были мастерские Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, некоторые здания передали в аренду Историческому музею. Но большая часть подворья принадлежала военным; здесь, например, до 1996 года находилась Московская гарнизонная гауптвахта. В 1990-х территорию начали постепенно возвращать церкви, теперь здесь патриаршье подворье и отдел по работе с молодёжью.
Мы пришли в Крутицы 4 ноября и очутились на народном празднике. Там дымились самовары, продавали расписные пряники, по мостовой ходили костюмированные люди, а на деревянных каруселях и качелях катались дети и взрослые. Было довольно многолюдно и говорливо. И всё равно: чуть отойдёшь в сторону, там, где дорожка кончается склоном, спускающимся к реке, — и оказываешься в месте вне времени и Москвы.
Жаль только, что мы не увидели во всей красе изразцовый фасад теремка, — его сейчас реставрируют, и он был занавешен и закрыт лесами.
Вдруг мы услышали доносившиеся с заднего двора ружейные выстрелы, и когда пришли туда, обнаружили не салют, а бой: стрельцы давали залп в сторону каких-то иноземцев.
Мы было подумали, что это реконструкция боя с поляками (день обязывал). Но оказалось, битва полностью вымышленная: стрельцы сразились с ротой зальцбургского архиепископа времён Тридцатилетней войны.
Судя по брошенным вверх шапках, победили русские. Рядом стояли столы с реконструированной утварью для реконструированных напитков.
Игра в войнушку закончилась совместным фотографированием.
Мы поднялись на стену-переход между Успенским собором и Митрополичьими палатами, прогулялись по галерее и посмотрели на праздник сверху.
А на выходе с подворья я увидел киоск, где продавались пирожки не только с брусникой и вишней, но и с селёдкой.
Никогда не ел пирожки с селёдкой, поэтому купил себе один.
Внутри действительно оказалась селёдка — самая обычная солёная селёдка. И это было, как ни странно, вкусно, к тому же и тесто было хорошим.
Пирожки эти, как выяснилось, пекут в соседнем Новоспасском монастыре, куда мы как раз направлялись. Монастырь оказался совершенно удивительным местом. О нём, а также о его замечательной трапезной, я тоже скоро напишу.
В следующих выпусках — про то, что можно увидеть в Подольске, про то, как берегут татарские кулинарные традиции в казанском кафе «Дом чая», и другие истории про еду и путешествия. Пока же можно почитать про то, как мы с каналом «Спасибо Шеф» ходили в старообрядческую трапезную, или про, чем буузы отличаются от мантов. Подписывайтесь!
По традиции в конце выпуска — хорошая музыка из Африки. Сегодня — из Конго. Поёт Нибома Мван'дидо, или просто Нибома, — один из самых известных конголезских певцов, который был солистом десятка разных групп.