− Ну что ты, маська, самом – то деле. Ну что ты заманифестила? Прекрати выступать, ты же умненькая у меня, все понимаешь! Не могу я сейчас с ней развестись! У меня сделка крупная, партнёры этой грязи не поймут. Вот давай сделка через полгодика закончится и там посмотрим...
«А до этого было строительство дома, повышение по службе, ребёнок маленький», – глотая слезы, и изо всех сил стараясь не заплакать, подумала Мила. – «А ещё болезнь жены, её родителей, его родителей. Поездка ребёнка на соревнования. А я... дура. Идиотка. Дебилка. Чего ждала? Надеялась?»
Весь этот внутренний монолог Мила произносила, сосредоточенно крася глаз. Выводила стрелку, наносила тени, тушь. Тщательно, медленно, с наслаждением. С дальним прицелом – с таким макияжем не порыдаешь. А то все потечёт потоками, и превратится она из неприступной красотки в страшилище. Полчаса назад Мила решила, что пора заканчивать этот долгий, тяжёлый, раздирающий на части роман, который длится уже 7 лет. 7 долгих лет она ждёт, когда Егор разведётся с женой, вырастит дочь, которую родил в браке, уже находясь в отношениях с Милой. Вылечит всех родителей. Получит повышение. Закончит сделку. Когда они встретились, ей было 24. И он был для неё идеалом. Принцем на белом коне. Она влюбилась по уши, и наличие жены у принца её не смущало. Тогда это казалось неважным. Он красиво ухаживал, дарил подарки, водил в дорогие рестораны и возил в отпуск. Ей казалось, что она – вне конкуренции, ну подумаешь – жена... Он – то с ней, а не с женой! Но постепенно она начала замечать, что у неё он ночует редко. Всегда уезжает домой. Праздники проводит с семьёй. Или приезжает к ней, но ненадолго. В выходные – тоже с семьёй. Она услышала, как он прячется в ванне и на кухне и торопливо шепчет в трубку:
− Мась, ну я на совещании. Нет, задержусь ещё... И в выходные нужно будет выйти в офис, завал, сама понимаешь... Не расстраивайся, зато в отпуск скоро!
Милу коробило. Она понимала, что она играет роль рояля в кустах. Наложница, о которой никто не знает. Он не знакомит её со своими друзьями, не выводит в свет. Он прячет её, водит в маленькие ресторанчики, возит на курорты, и панически боится там столкнуться со знакомыми. Отвечает на звонки и смс – ки жены и дочки всегда, в любой ситуации. Врёт, что в командировке, в офисе, на совещании и переговорах. Она привыкла считать этого мужчину своим. Но по факту – он не её. И она – не его женщина. Она его постыдная тайна. Запретный плод, райская птичка в золотой клетке. Игрушка, которую достают, играются, любуются, и прячут обратно в коробку. Года два Мила гнала от себя эти мысли и пыталась убедить себя, что все хорошо. Что у неё есть все, что нужно, Егор предупредителен, щедр, ласков. Она ни в чем не нуждается. Но... Все её подруги повыходили замуж и нарожали детей. Развелись и опять вышли замуж. А она... все ждала принца, который никак не мог решить, кто же его принцесса. Да и не хотел. Выросшая женщина внутри Милы негодовала от раздраенности и непонимания своего статуса. Кто она? Любимая? Любовница? Содержанка? Свободна она или в отношениях? Ей хотелось стабильности, кольца на палец, детей, совместных вечеров, и чтобы в Новый год – вместе есть оливье под звон курантов, на Первомай – гулять по Москве, или лететь в Египет. Она хотела, чтобы её мужчина обозначил всем, что она – его женщина. И держал её за руку на улице. И чтобы не было этих звонков и смс.
Когда Мила сообщила Егору, что её перестал устраивать формат их отношений, что она желает выйти из тени и хочет знать, когда же он уже расскажет о её, Милином, существовании своей жене и сообщит ей, что они разводятся, Егор страшно разнервничался и перепугался. Сначала он применил психологическую атаку и сообщил, что не ожидал от неё такой неблагодарности в ответ на то, что он для неё делает. Но выросшая Мила парировала, что их отношения длятся уже 6 лет, и она вполне обоснованно полагает, что если он её любит, то должен оставить жену и жить с ней, Милой. И семью создать с ней. А так – это не любовь, а... проституция выходит, раз она с ним спит за деньги!
Егор сдрейфил, заговорил о чувствах, увлёк Милу в кровать. Первый раз она сдалась, но потом продолжила своёнаступление. И её рыцарь начал юлить. У него начали болеть родители, жена, родители жены, и их всех нельзя было волновать разводом. Дочка была маленькая, потом ранимая, потом подготовка к соревнованиям и сами соревнования. Нельзя было расстраивать. Работа, повышение, начальство, сделка. Консервативные партнёры. Да, милая, мы с женой живём как соседи, чувств уже нет давно, но эти все обязательства... Я же потом сам себя уважать не буду!
Внутри Милы росла и расширялась дыра пустоты. Она не понимала, почему Егору есть дело до жены и еёродителей, если он любит её, Милу! Почему он не может любить дочь, живя с Милой, своей любимой женщиной! Почему родители Егора должны умереть от горя, если у их сына есть любимая женщина? А ещё она все больше понимала, что Егор не хочет ничего менять. Ему с ней... удобно. Он не решает её проблемы, не вытирает слезы. Не бегает ей за клубникой на рынок, потому что ей захотелось. Не моет посуду и не приносит халат в ванну, чтобы она «не замёрзла». Для него Мила всегда ухожена, в хорошем настроении, доступна. Не он за ней ухаживает – она за ним. Это не её дом, куда он её привёл как хозяйку, это – его дом, который он для неё снял и поселил её здесь как жильца. Чтобы ему было удобно.
По ночам Мила плакала от этих мыслей. Кусала губы, выла в подушку от отчаяния. Она гнала их от себя, но они возвращались, назойливые, непокорные, занимали все пространство в её голове, мешая жить, дышать, думать.
Бомба взорвалась в тот день, когда Мила решила сама рассказать о себе жене Егора. Попросить её отпустить мужа, которого она не любит и держит возле себя вопреки его воле, лишая счастья с любимой женщиной, то есть с Милой.
Она все точно рассчитала. Егор сказал, что он весь день будет на переговорах до глубокой ночи. И Мила поехала к нему домой. И увидела, как из подъезда выходит Егор, его жена и их дочка. Егор держит жену за талию и смотрит на неё так... как смотрел на Милу в первые месяцы их знакомства. А жена улыбается и светится от счастья. Их дочка, маленькая, удивительно красивая, так похожая на Егора, подпрыгивает рядом с ними и заливисто хохочет. Образцовая семья.
Миле стало больно. Так больно, что она даже дышать перестала. Все было ложью. Их отношения. Её надежды. Его слова про развод и брак с ней. Вот она, его семья. А она, Мила, никогда его семьёй не будет. Она дорогая игрушка. Элитная проститутка, услугами которой пользуются по прихоти.
В тот же вечер она написала Егору смс, что видела его с женой, знает про его ложь, и разрывает их отношения.
Он примчался через час. Хватал за руки, становился на колени. Говорил, что это все – ради ребёнка, девочка нервная и ранимая, и психолог сказала, что правда может ей нанести непоправимый вред...
− А как же сделка? Разве не сделка и партнёры причина того, что ты не можешь развестись? – не удержавшись, съязвила Мила.
Он осёкся. Закрыл ей рот поцелуем, увлёк в постель. И занимался долгим, страстным и нежным одновременно сексом. А теперь Мила красила глаз и понимала, что ей противно, больно и горько одновременно. За то, что позволяла себя использовать, потому что она его любила, и потому что безумно жаль было потраченных на пустые ожидания лет.
− Ну мася!!! – голос Егора стал игривым. Ох, только бы сдержаться. Не заплакать, не поверить ему опять. – Ну что ты, мася, дуешься? Ну знаешь же, как я тебя люблю!
Мила развернулась к нему. Боже. Хорош, как бог. Подтянутое, атлетическое тело. Скульптурно выточенное лицо. И эти глаза, оооо, взгляд этих глаз заставлял еётрепетать до сих пор.
− Каждый выбирает по себе.
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить, или пророку.
Каждый выбирает по себе. – сообщила внезапно твёрдымголосом ошарашенному любовнику Мила. – Ты уже выбрал, милый. Не меня. А я на вторых ролях больше играть не хочу. Мне нужна одна роль – главная!
Она вернулась в свою квартирку в Коньково через неделю, опустошённая, с дырой вместо сердца, зияющей пустотой внутри, выплаканными опухшими глазами и полным отсутствием понимания, как жить дальше. И зачем. Она оставила Егору все, что он когда – то ей дарил. В роскошной квартире на Плющихе осталась коллекция дизайнерской обуви и одежды, эксклюзивные украшения, все безделушки, которые они привозили из совместных путешествий. Бывший любовник никак не помогал ей с переездом. Он абстрагировался, предоставив ей привилегию самой все решить и организовать. Правда, он согласился заказать ей машину для переезда. И сообщил, что очень разочарован, и надеется, что она одумается.
Мила не хотела одумываться. Она хотела, чтобы одумался он. Приехал за ней в её Коньково, как Ричард Гир за Джулией Робертс в фильме «Красотка», бросил к еёногам букет белых роз и свидетельство о разводе. А потом опустился на колено и попросил её руки. Но всего этого не произошло. Наоборот, выяснилось, что Егор решил еёвоспитать, и заказал погрузку вещей в машину, доставку до дома, а вот разгрузку не заказал. Чтобы неблагодарная любовница поняла, чего она лишилась. И вот Мила стоит около подъезда панельного дома, в котором она выросла, растерянно смотрит на Битцевский парк, на грузовик с вещами, и совершенно не понимает, что ей делать.
− Ой, Милка вернулась! – Зоя, одноклассница. Располневшая, обабившаяся. В одной руке – сумка с продуктами, в другой – зарёванный малыш. – Милка, тебя что? Любовник выгнал, что ли?! Чего в нашу глушь вернулась?
Мила растерялась, захлопала глазами. Вот этого она точно не ожидала, что на её открытую рану насыплют соль знакомые, которые все эти годы завидовали богатой Милиной жизни.
− Люда! – кто – то окликнул её давно забытым именем. Рядом выросла внушительных размеров фигура и отодвинула от Милы Зою с её сумкой, ребёнком и ехидством. – Вот это да, вот это встреча! Слушай, ну ты и красотка, а? Как на выпускном, вообще не поменялась.
− Митя? – вгляделась Мила в двухметровую бритоголовую гору мышц . – Митя, это ты?!
− Угу, – обрадовался Митя, которого Мила помнила худющим очкастым ботаником: кожа и кости, анатомию самое оно изучать. – Прям не ожидал, что ещё тебя увижу, а? Ты, говорили, за богатенького вышла, в центре живёшь! Какими судьбами?
− Не вышла она, – подала из – за Митиной спины голос Зоя, обиженная, что её сдвинули со сцены. – Вон, еёлюбовник выгнал с вещичками обратно в нашу глушь!
− Чего? – непонимающе оглянулся Митя и только тут узрел грузовик с надписью «переезд». – Ух ты, правда, Мил? Вот козел он, а?!
− Девушка! – провозгласил в этот момент водитель грузовика. – Вы разгружать будете? У меня ещёзаказы!
Милин рот помимо её воли скривился некрасиво, а из глаз полились слезы. Прямо при ехидной Зое и шкафообразном Мите. Митя выругался тихонько, достал из заднего кармана джинс телефон, потыкал в кнопки сарделькообразным пальцем. Сообщил некоему Кольке, чтоб тот брал Леху и Серёгу, и дул к 5 подъезду, быстренько, а то помочь надо. Дальше все начало развиваться очень быстро, так, что растерянной Миле только и оставалось крутить головой по сторонам. Митя отправил сгорающую от любопытства Зою домой. Организовал подтянувшихся добрых молодцев Кольку, Леху и Серёгу на разгрузку машины. Что – то пропищавшую про деньги Милу он решительно оборвал на полуслове и отправил к себе домой в приказном порядке.
− Тебе надо душ принять, чаю попить, пока там твою хату к жилью приготовят, иди давай, на тебе вот ключи, а я сейчас в магазин сгоняю за едой и скоро буду! Да не бойся ты, это ж я, Митька. А пацаны все в лучшем виде к тебе домой затащат, не переживай.
Окутанная со всех сторон его неуклюжей и слоновьей заботой, Мила опомнилась уже под дверями ванны в Митиной квартире, с заботливо выданным полотенцем в руках.
− Ты это, умойся, хочешь, в ванне поваляйся, – напутствовал её бывший одноклассник немного смущённо. – И не переживай так, Людка, наладится все!
Мила кивнула, послушно зашла в ванну и остановилась, разглядывая в зеркале своё зарёванное лицо.
− Мил! – постучал в дверь Митя. – Ты там не разделась ещё?
В приоткрытую дверь просунулась его огромная рука, в которой был зажат халатик умилительно розового цвета.
− Ты надень потом, после ванны, а то замёрзнешь ещё!
Сердце у Милы приостановилось и пропустило пару ударов.
− Это чей? Жены? – желчно спросила она, не удержавшись.
− А я не женат, – отозвался Митя из – за двери. – Это я тебе купил, хотел подарить на 8 марта, да ты к любви своей большой как раз жить уехала! Вот ведь жизнь штука интересная, пригодился ведь! Мил, ты чего молчишь там? Уснула, что ли?
Мила стояла с розовым халатиком в руках и плакала. Пустота внутри неё начала заполняться теплом.
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Мера окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
(C) Юрий Левитанский.