Неожиданно из под гусениц головной машины рванулся огонь. Словно ударившись о непробиваемую стену, стальная громада замерла. Остальные стали пятиться, прикрываясь бугром. Пехотинцы разбежались.
- Товарищ лейтенант, рацию осколком!.. – радист тяжело дышал.
Лейтенант выругался и куда-то исчез. Густо рванулись снаряды и мины. На спины и каски бойцов падали комья земли и глины. Пыль застилала глаза. Налетали вражьи бомбардировщики. От разрывов бомб сотрясалась земля.
Хыдинга лицом прижался к брустверу, на мгновение поднимал голову и оглядывал впереди лежащее пространство. Кроме чадящего танка ничего не просматривалось.
Появились наши истребители, прошли на низкой высоте штурмовики. В высоте завязались воздушные бои. Настоящая карусель. Не понять, которые наши, а которые немцы. Подбитые машины факелами, оставляя шлейф огня и дыма, с грохотом врезались в землю.
Небо затянуло дымом, пылью. Солнце потускнело.
- Слева танки – прорвались! Следите! – словно из под земли вынырнул лейтенант.
Сколько длился бой, Хыдинга не знал. Гимнастерка – хоть отжимай. Глаза щипало то ли от пота, то ли от дыма.
Хыдинга обернулся и не поверил: Пашка Моряк! Гимнастерка порвана, на лице грязные потеки, каска продырявлена пулей.
- А вот и я… Рацию доставил… Комбат разрешил остаться…
Хыдинга обрадовался товарищу.
- Смотри! Смотри! Фрицы!.. – выглянул из за бруствера Пашка. – Хлеба, гады, поганят!- и он выпустил длиннющую автоматную очередь.
В высокой пшенице, скрытые по пояс, мелькали пригнувшиеся фигуры. Хыдинга отложил автомат, взял стоявщую рядом винтовку. Ловил на мушку немцев и при каждом выстреле приговаривал:
- Есть! Ещё есть!..
Капитан открыл огонь по пехоте. Те залегли, оставшиеся в живых отползали в низинку.
Близким разрывом лейтенанта привалило землей. Пашка помог выбраться и ловко наложил повязку на задетую осколком руку.
- Отправляйся в санчасть и прихвати раненого связиста!- распорядился капитан.
- Разрешите остаться? Раненого отправлю с пехотинцами!
Капитан взглянул в лицо лейтенанта и согласно кивнул головой.
Немцы не раз пытались смять оборону, но безуспешно.
К вечеру наступило затишье. Опустившаяся на землю ночь скрыла передний край противника. Бойцы выбрались на бруствер. Вокруг колеблющиеся огни пожаров. Догорали подбитые танки, самолеты, полыхали подожженные селенья. На горизонте вспыхивали световые сполохи. Казалось, что по земле промчался огненный смерч. Ночь была тревожной настороженной.