Утро очередной пятницы было ярким, радостным и солнечным. Солнечным – тут ничего не попишешь, погода такая случилась, хоть на носу и Новый год. Такие дни – огромная редкость в этих сумрачных краях. Радостная … Ну, во- первых, солнце. Во- вторых – новые сапоги, шикарные, кожаные, на небольшой танкеточке, удобные, мягкие и очень красивые. Лялькина подружка из соседнего отдела продавала их прямо по шок -цене, на ее ногах – спичках они казались сапогами-скороходами, а вот на Инниных, толстеньких – сидели отлично. Инне от запланированных на сапоги денег, осталась немаленькая сумма, а Лялька притащила платье.
- На! Меряй. На корпоратив пойдешь. Иванна (начальница Инны была крошечной, въедливой, как клоп и неотвязной, как комар) сказала – всем быть! Там мужики какие -то важные припрут, надо лебезить. А ты с башкой, она сказала, только одеваешься, словно бомжара. Платье, между прочем, отпадное.
Платье, глубокого зеленого цвета с искрой, которая была запрятана куда-то внутрь нежных шелковых волокон и появлялась изредка, под определенным ракурсом, в при особом направлении световых лучей электрических ламп, но поджигала ткань факелом при свете свечей, было одновременно и красивым и странным. Но, Инне оно неожиданно пошло, сделав полноватую, сутулую фигуру изысканной и стройной.
- Бери, дурында. Я тебе за полцены его отдаю. У меня оно на жопе мешком сидит, а на твоей – вишь как легло. Прям точно. Мужики попадают. Только ты в рыжий перекрасься. Я тебе координаты салона дам – там из слона бабочку слепят. И недорого.
Инна, как под гипнозом, отдала деньги, взяла визитку и, вдруг, записалась в салон. На завтра, прямо на утро.
- Ну во. Будешь куклой. Корпоратив к ногам падет. Иванна довольна будет. А то, бродишь тут, как мышь серая…
Иванна и вправду, как-то очень внимательно наблюдала из-за своей стеклянной перегородки за их разговором, казалось, что она тщетно старается услышать, но не может. Личико ее стало крысиным, внимательным и даже слегка покраснело от натуги. Лялька притянула Инну к себе и прошипела – «Там какой-то мужичок будет, которого обаять надо. Говорят – непростой. Взялась бы.»
Инна промолчав, выкрутила локоть из цепкой хватки колючих Лялькиных ручонок, выключила комп, кинула в сумку очки и телефон и рванула к выходу, как будто за ней рвалась свора собак.
В Магните было столько народу, что невозможно было протиснуться к полкам, особенно со спиртным. Инна схватила свое Абрау, бананы и выскочила на улицу. Зимний вечер сыпанул целую охапку звезд на черное, невозможно высокое небо. Звезды сияли и отражались в белой глади выпавшего прошлой ночью снега. Снег хрустел под каблучками новых Инниных сапожек и , казалось, вместе со снегом лопались под ногами звездные лучи.
А в голове бились строчки. Бились больно, толкались острыми углами, резали и жгли.
Инна влетела в квартиру, бросила сумку, с риском для жизни открыла рвавшуюся наружу пробку, и, борясь с пеной, прямо из горла сделала пару глотков.
…
Аватарка немного изменилась, лицо на ней было вроде тем же, но стало еще злее. Вернее, не злее, острее, как-то. Темные скулы, черные волосы, узкие карие глаза. При всей угловатости черт – удивительно красивые, четко очерченные губы под небольшими усиками.
- Ты молчишь, почему-то. Но я знаю, ты меня ждала. Хочешь, ты сейчас почувствуешь меня. Прямо там, внизу. Знаешь, где?
Инна читала текст под аватаркой, и понимала, что ее затягивает в паутину. Огромный, страшный паук тянет глупую муху, нити становятся все более липкими и крепкими, а муха барахтается, стараясь вырваться. Но залипает все сильнее.
- Я тоже чувствую тебя. Твое нежное тело сейчас горячее и немного влажное, потому, что ты пьешь вино, не сняв пальто. А оно у тебя старое и теплое, на ватине. А вот ноги у тебя замерзли… твои сапожки не очень теплые, правда? Хоть и новые… Но самое холодное местечко у тебя сейчас там – чуть выше колена. Положи руку туда. Чувствуешь, какая там холодная кожа? Я чувствую…
Инна, сама не ожидая от себя, положила руку, куда он сказал и вдруг почувствовала, как свело живот. Постыдные судороги скрутили ее, смяли и выбросили на миг из реальности, как дельфина на берег.
С ужасом глянув на экран, она увидела, что аватарка усмехнулась.
- Все хорошо. Не тушуйся. Это всего лишь сеть…Ты написала новые стихи? Я ждал…
Инна слабыми пальцами сжала мышь. Хотела нажать на крестик сверху экрана, но волна слов вдруг нахлынула, смяв ее волю.
Оставь мне просто пару строк,
Где рифмы мАстерски сплетались,
Где аромат словесных таинств
Впитал надорванный листок.
И почерк твой....
Похож на птичий тонкий след
Весной, на мокрых, топких тропках.
Так мало я прошу, мой горький
Не дай же бог услышать "нет" -
Мой вечный сбой
Сломает в хлам ответный стих.
Теряя слог в пустынных файлах,
Душа, блуждает в гуглах, майлах,
Как звездочка среди шутих,
И на краю...
Так трудно - не хватает букв,
В пустой, как шар, клавиатуре,
А как еще мне - вечной дуре,
Ступившей в этот черный круг
Сказать "люблю"...
...Оставь же просто пару строк
Стихов мне не пиши, не надо.
Мое мученье и награда -
Мое богатство и оброк -
Лишь пара строк...
Узкие глаза усмехнулись, зеленый огонек погас. Инна без сил доползла до дивана и прямо так, полусидя, провалилась в сон. Черный, плотный, похожий на смерть…
Утро было мутным, снова мел снег, который тут же превращался в дождь и лепил в окна, бросая горсти волглой субстанции. Давясь безвкусным, дешевым кофе Инна лениво включила ноут, тупо вспоминая свое шампанское вчерашнее безумие.
Сайт был пуст, как пляж осенним днем, но в личке мигало. Инна не хотела, но автоматически кликнула… Маленькие буковки были похожи на муравьев –
«Зыбка любовь в сети, качается в туманах,
В туманах тысяч слов, в небрежности столбцов…
В небрежности столбцов игрива и обманна
Обманная любовь глупцов и мудрецов.
Глупцов и мудрецов затянет сеть бесстрастно.
Бесстрастно сеть сожрет сердца. В сплетеньях слов
Ты растворишься вся – но выделю я красным
Твой ник – тебя сожрет дисплейная любовь…
Дисплейную любовь мы замесили. Бродит…
Так бродит на дрожжах из рифм и декабрей.
Из рифм и декабрей с тобой слагаем оды,
И оды о любви ложатся на дисплей…»
Инна лениво прочитала строчки несколько раз и ничего не поняла. Потом собралась и пошла в салон. Ей вдруг страстно захотелось стать рыжей.