Сын Санька не растерялся, когда увидел старый красный телефонный аппарат с крутящимся диском – сразу вставил палец в дырку над цифрой пять и спросил «Куда крутить?».
Когда он был помладше, перед сном я ему часто рассказывала о предметах своего детства, тех, которые до его детства не «продержались»: телеграмма, перьевая ручка, кассетный магнитофон, ну и про телефон, конечно, рассказывала. Помню, как он меня рассмешил вопросом: «Мама, а когда ты была маленькая, у тебя что, в компьютерных играх вместо машин были кареты?». Я специально написала, что дисковый телефон, который увидел Санька, был старый, а не старинный, хотя слово «старинный» тут уместнее. Старый – это ненужный, возможно, сломанный, не представляющий интереса, а старинный – это ценный, благодаря своей глубокой старости. Но, признаюсь, у меня язык не поворачивается назвать старинным предмет, которым еще недавно я активно пользовалась. Это значит, согласиться со своим возрастом, отказаться от юности, назваться взрослой. Нет! Пусть телефон в моем рассказе будет просто устаревшим.
Мы всей семьей зашли в кафе, оформленное в советском стиле. На стенах висели виниловые пластинки, на этажерках стояли пишущие машинки, на полках – книги, изданные полвека назад… И меню было очень даже советским: мы заказали чай и пончики в сахарной пудре.
Санька достал смартфон и принялся снимать на видео красный аппарат:
- Вставляете палец и крутите, - комментировал он съемку, - па-ап, а когда трубку слушать?
Мама моя расхохоталась. Леша тоже не сдержал смех. «Смеяться со всеми или обидеться?», - было видно задумался Санька.
Я пришла на помощь:
- Сначала берешь трубку, слушаешь, если гудок есть, значит, работает и можно звонить. Но этот телефон не подключен, поэтому просто притворимся, что гудок есть. А теперь набирай номер, вставляй палец в дырочки и крути диск вверх.
Принесли наш заказ и мы, голодные после прогулки, накинулись на пончики.
- Я помню все свои номера, - тоскливо сказала мама, разливая чай в стаканы в ажурных подстаканниках, - во всех квартирах, где я жила, на всех работах, где работала…
- Бабуль, а у тебя какого цвета телефон был? – спросил Саша.
- На работе – черный. А дома – и белый, и зеленый – разные были.
- И я помню твой рабочий номер, - похвасталась я, - каждый день после школы звонила тебе в лабораторию, отчитывалась, что пришла, оценки такие-то, уроков задали столько-то.
Мама улыбнулась и закивала.
- А мы переехали в новую квартиру, установили телефонный аппарат, а дом был новый, еще не подключенный, - вспомнил Леша. - Нам сказали «Ждите, включить могут в любой день». Я даже перестал гулять после уроков, сразу бежал домой, к телефону, снимал трубку – слушал – есть ли гудки? Неделю слушал, две, потом надоело и родителям тоже надоело. А однажды как зазвенело что-то на всю квартиру, мы перепугались – оказалось, телефон подключили! Весь вечер тогда звонили – друзьям, родственникам, я всем одноклассникам позвонил.
- А я помню, папа принес телефон не с диском, а с кнопками, помнишь, мам? Ничего крутить не надо, просто нажимаешь на цифры, а они в ответ пикают. Ко мне тогда полкласса пришло этот телефон смотреть. И вообще как-то уважать больше стали. А папа тогда сказал, это, мол, еще что… В Японии есть телефоны, как часы – на руку надеваются – идешь по улице и разговариваешь и кино в них можно смотреть.
- Было дело, - подтвердила мама, - а записные книжки, помните? Носишь ее всегда с собой, как кошелек или ключи от квартиры, без нее никуда. На Восьмое марта мне кто-то подарил новую книжку - красивую, в кожаной обложке. Я тогда полдня на работе просидела аккуратным почерком номера переписывала.
- Бабуль, - Саша доел пончики и вымазался в сахарной пудре, - ты все-все свои номера помнишь? Даже из детства?
- Да, все, - подтвердила мама. - Тогда скажи, какой у тебя был самый-самый первый номер, когда ты еще была маленькой девочкой?
- Скворец, - ответила бабуля.
- Какой еще скворец? – недоверчиво переспросил Леша.
- У нас был аппарат без диска, только трубка. Поднимаешь трубку, а там вместо гудков телефонистка говорила: «Скворец», а я ей: «Соедините, пожалуйста, с квартирой Петровых». У нее там были такие палочки…
- Штекеры, - поправил Леша.
- Да, штекеры. И дырочки…
- Гнезда, - опять поправил Леша.
- Точно, гнезда. Она один штекер вставляла в наше гнездо, а другой в гнездо квартиры Петровых и соединяла нас, понятно?
- Ну… - озадачился Саша, - бабуль, я не понял, а машины-то у тебя в детстве уже были или еще кареты?
Повеселил нас тогда Сашка, конечно, детской своей наивностью. А я с тех пор думаю, как ему объяснить, что черно-белые фильмы не старые, а старинные и могут быть в тысячу раз интереснее, чем современные триллеры? Что Цой и Queen не старье, а ценность, без которой не было бы современной музыки в ее нынешнем виде… Как убедить, что бабуля тоже не старая, и мы с Лешей молодые – просто жизнь короткая и стремительная.