С возрастом начинаешь меньше задумываться о снах. Да и сами сны становятся не такими яркими, правда? Даже в сонники смотреть не хочется – ну приснилось и приснилось.
Вот эта пофигистическая позиция не просто непродуктивная. Она может стать опасной. Сейчас я расскажу, какой опыт заставил меня лично задуматься о ценности снов в нашей жизни.
Это было лет пятнадцать назад. Тогда у меня был друг, Кирилл. Классный мужик. Всё при нём – крепкое место в адвокатской конторе, друзья, жена – шикарная умная женщина. Поженились недавно, хотели покупать квартиру и уже задуматься о детях.
Я сам в Кирюхе души не чаял. Мы сдружились совсем пацанами на почве любви к мотоциклам и были не разлей вода. Ну сами понимаете – бары, иногда походы с палаткой, всё как у людей.
И вот как-то сижу я на работе, мысли забиты… чем-то, уже не помню, чем. И звонит Оксана, его жена. Голос помертвевший, сухой.
– Тон, Кирилл, он… в его машину мотоцикл врезался. Увезли на скорой. Операция… я сижу у палаты. Пожалуйста, приезжай.
Понятное дело, я тут же прилетел. Мы так и просидели у его палаты, пока врач не вышел. А он, выйдя, сказал о страшном диагнозе. Травма головы и кома. Неизвестно, когда очнётся, и очнётся ли вообще.
На Оксану было страшно смотреть. А я не знал, как её утешить. Как тут вообще можно утешить?
Она на самом деле держалась молодцом. Читала медицинскую литературу о больных, впавших в кому, приезжала к Кириллу два-три раза в неделю, разговаривала с ним. Верила, что он её слышит, даже если ничего не может сказать. Так прошёл год. Второй, третий… Она уже приезжала раз в неделю, выслушивала советы бросить это гиблое дело. Не знаю, как она выдержала…
А потом Кирилл пришёл в себя. И сначала нашей радости не было предела. Ездили к нему, он помаленьку восстановился, переехал домой под крылышко Оксаны. И вроде как тоже улыбался вместе с нами, ни разу не пожаловался. Молчал только много. А потом мы разговорились как-то вечером, когда Оксана была в кино.
– Не могу, Тон, – сказал он, тупо пялясь в свою кружку чая. – Эта кома, она была как… длинный сон. В котором ты себя осознаёшь, понимаешь, что это сон, и… это свобода. Полная. Ты можешь что угодно, ты… как бог, понимаешь? И всё яркое, столько ощущений… Это не сравнится с тем, что… здесь.
Он умолк и начал смотреть в окно. Я старался его выспросить, что да как, как там было, но он только сказал, что этого не опишешь. Да и он не умеет красиво говорить. Больше я от него ничего не добился.
А через несколько дней Кирилла не стало. Шагнул с крыши своей девятиэтажки. И все думали, гадали, чего ж ему не хватало… а я знал. Ему не хватало свободы, яркости жизни. Но я никому не говорил, чтобы его не сочли психом или бунтующим подростком.
Так я и начал изучать осознанные сны. Мне было страшно, что такое же может случиться и со мной. Вот просто перемкнёт, возненавижу этот мир, и… не хотелось и думать.
И вот я в теме уже 8 лет. Я больше не боюсь, потому что всё, что я захочу, будет в моих руках. Стоит только заснуть. Чертовски жаль, что я не начал изучать это раньше. Я мог спасти друга.
Так что сны – это не просто что-то там, что крутится в голове по ночам. Это нечто большее. И лучше бы осознать это как можно раньше...