«Кыш, гадёныш! У меня мозговой штурм, под чай с бутером. Порушишь, отведу к ветеринару. Снова!» — зашипела я, смахнула крошки со столешницы в ладонь. Вымахнула в птичкину кормушку, за окнами. Вдохнула — широко, морозного — захлопнула створку и задёрнула штору. В лимоны. Обляпанное небьющееся сгрудила в посудомоечную. Ткнула «пуск».
Кот потёрся обижено о щиколотки. И уже ушёл было, но чем-то вспугнулся, побежал. Передумал, на ходу. И сделав круг, /почёта, видимо / — «и ничего я не струсил, тебе показалось!.. показалось, говорю…» — вернулся к моим ногам. Сел — египетским божком. Поважничал, поднялся, вытянулся. Растопырил пальчики на лапках. /Это особенно умилительно. Учитывая, размер «камышки». А, значит, и длину когтя. / Выпучил восторженно зелёно-ореховый глаз, в мою сторону. Пощурился, подлец! Муркнул нижайше-нежнейше: «Я не хотел тебе мешать. У меня получилось. Так. Прости, заср… Ну, уж нет! Хожу я — в лоток!» И гордо вздёрнув белый подбородок, умаячил в недра коридорные.
Я рассмеялась — «и ведь знает, засада, как размягчить моё сердце!» И возвратилась к будням. Статейка, ничего не значащая, висела чёрными мушками на строках. В экране ноутбучном. Я со вздохом уперилась в текст, сразу заскучала. Рассердилась и уже принялась захлопывать докучливое. Но перерешала. Кот, ворвавшись с каверзами и природными сложностями характера в мой, типа «рабочий день». Перенастроил текучий процесс, сам того не зная и не набавляя себе цену. /Мол, «видишь — я не только неотразим в экстерьере, покладист(?) нравом, шерстист, занозлив (но, ведь ты за это меня и любишь!), а также, пронырлив, не стыдлив, в меру голосист, без меры шалопаист(см. описание породы)… но и полезен!.. и кто бы мог предположить?..» /Исправив его, в лучшую сторону.
Не снимая, не сменяя - на декоративное - оружейных заслонов. Не покидая, не распахивая - на мирное - брустверов. «Упаси, потревожить, поколебать примерещившееся!» Выудила из вазочки мармеладку. Лимонную. Пожевала в раздумиях, вылезла из-за письменного стола. Направляясь опять на кухню, издали изучила горизонты, полюбопытствовала — куда делся «маркиз Карабас». Хлебнула минералки, через стекло обозрела парочку синиц. Трудящихся над гуманитаркой. Креативно и без снисхождений погоняла мысли. Раза три монотонно пошастала, из угла в угол. Необъятной столовой.
Улыбнулась себе самой — куда-то внутрь, в неизведанное. Рванула в прихожую. Задорно подтанцовывая, сдёргивала с вешалок вязанные шапку, шарф; зимнюю, «на кролике» парку. Вытаскивала варежки из ящика комодного. И покрикивала, капризно: «Эй, роднуля моя! Выходи, пойдём в снежки играть, баб лепить, всякой хренью маяться! Ну её, эту работу! Ты абсолютно прав, милый «маркиз»! Лучшая работа — её отсутствие. Отсутствие, кошкина матерь!..»