«здравствуй. я вовсе не жду ответа, ибо я знаю, что впереди: счетчик безоблачных дней до лета шрамы оставит в моей груди; дальше, как раньше бывало, вера станет со временем лишь слабей, и, по закрытой сползая двери, я обнаружу ответ в себе. чувства, таящиеся в неволе, страсть за решеткой моих ключиц… станут запиской в моем подполье и от весны мне вернут ключи; и, ускользая сквозь сердце, время, словно сквозь пальцы песок/вода, — верный союзник моим потерям — в несколько рифм соберёт года. все как тогда, ты же помнишь:
вечер. сердце наружу, тепло внутри. ветер как бархат ласкает плечи, и до последней нам с ним зари пара часов. впереди – дорога, горечь разлук, предвкушенье встреч, трепет, оставленный у порога, что не удастся нам с ним сберечь, белое небо, луна-подруга (еле видна, как меж нами нить), ноты печального Петербурга, что не удастся мне разлюбить, хоть я и стану пытаться…
впрочем, это все тайна для нас пока, все, что мы знаем – дыханье ночи, что в наших взглядах как сон легка, все, что я вижу – как город нежно нас обнимает своей рекой, кажется, утро не неизбежно и бесконечна мечта. рукой солнце нащупав в своем кармане, я зажимаю его в ладонь, небо твердеет на миг над нами и начинает пылать огонь – чувствую, как он бежит по венам, ширится, словно лесной пожар. я, наконец, говорю: «наверно, все это – к лучшему. мне не жаль. страшно, волнительно – это точно, только я верю, что все не зря, верю, что в сердце осядет то, что скоро у нас отберет заря...» он не старается улыбаться, мягкость вплетая в немой ответ. я разжимаю в кармане пальцы. утро. он больше не мой. the end.
дальше, конечно, берет начало новая жизни моей глава: много курю и пишу немало, шрамы в груди превращать в слова – это, наверно, удел всех пленных в чувствах навеки ушедших дней. (может быть, кровь на моих коленях сделает слово к тебе честней? может, на письмах тебе надежда слепо проставит свою печать?) я продолжаю слагать небрежно и бесконечно, навзрыд скучать, связаны милями крепко руки – это не дай повторить, прошу – в маленький мир мой, счастливый, хрупкий, вдруг пробираются боль и шум. помнишь попытки побега – в веру, в Бродского, сон, океана тишь? помнишь, как хлопнули в сердце двери, преданность скользких, высоких крыш, боль, застревавшую в горле где-то, что обращалась, внутри дрожа, в жуткий, блуждающий взгляд поэта по острию одного ножа? раз уж на этой я ноте, помнишь не-вы-но-си-му-ю пустоту, как, надрываясь, звала на помощь, но ты оставил меня одну – мне так казалось – потом, конечно, пазл сложился глаголом «жить», я поняла: за покой сердечный частью души суждено платить. несколько рифм – и тоска по лету медленно тонет меж строк клише. знаю: однажды пройдет и эта, грифель меняя в карандаше.
к нашим баранам: скажи мне, Боже, как так случилось, что нам сродни жить много жизней, что так похожи, только в конце мы всегда одни? как, объясни мне, поверить книжкам, воду так льющим в сердца ручьем, если нам каждый, кого мы слишком любим, становится палачом? я ведь пыталась: глотать пилюли, на чужих улицах жечь огни, только вот письма «с любовью. Юля.» не отправляются без любви. сколько еще теребить в кармане (нервно, отчаянно) солнца свет, тщетно пытаясь сберечь меж нами трепет всех фраз, прозвучавших вслед; сколько еще мне носить прилежно душу к фальшивому алтарю?
это письмо передам надежде. знаю: получишь.
с любовью,
Ю.»
«здравствуй. не бойся того рассвета, чтo выбьет мир из-под ног опять. вот ведь в чем дело: порой ответы просто найти, но сложней принять, словно укор на твоем лице и легкость, когда за окном дожди. знание – вовсе не панацея, так что чудес от него не жди. мудрость пойдет по воде кругами, тихо шепнет: «впереди гроза». сколько еще должно гроз меж нами быть, чтобы ты подняла глаза и поняла, что земля тверда и не разлетается на куски, что до сих пор далеки те дали, что в твоем сердце, как май, близки? сколько еще остриев кинжала взгляд твой изучит?
ступай смелей, сердце внутри береги, пожалуй, так безопаснее и теплей. ты не одна, и прекрасно знаешь, так что и правду в словах не прячь: всем, для кого ты мотив меж клавиш, ты, стало быть, и сама палач. несколько жизней – удел поэтов, только дана лишь одна душе. помни: однажды испишет эта грифель последний в карандаше.
и, наконец, отпусти из сердца всех, кто тебя полюбить не смог. каждый рассвет – это шанс согреться. пусть он случится.
с любовью,
Бог.»
(с) Юлия Александр
Дорогие читатели!
Все же здесь знают, что для того, чтобы канал вышел на монетизацию - нужны дочитываний и нахождение на статье более 40 секунд? Стихи - это не тот формат, где задерживаются более чем на 20 секунд. Поэтому, если вам понравился стих - задержитесь, прочитайте его ещё раз, пожалуйста.
И подписывайтесь на канал - это мотивирует на продолжение развивать его.
Поддержка канала:
1. Палец вверх👍
2. Твой комментарий.
3. Репост в социальные сети.
Вы можете поддержать канал материально (на чашку кофе) нажав здесь.
Спасибо большое!