В музеях естествознания конца XIX - начала XX веков считалось, что в музеях естествознания значение экспонатов определялось главным образом авторитетом этих предметов.
Другими словами, подлинный научный голос объектов и их размещение на выставках являлись авторитетом воображаемых процессов (умственные образы, ситуации и возможности), которые происходили при взаимодействии посетителя с выставкой. Предполагаемая способность научных объектов говорить от своего имени служила сохранению авторитета музея представлять истину, игнорируя при этом точку зрения посетителя.
В 20 веке на смену объектной эпистемологии пришла концепция смысловедения как происходящего по отношению к индивидууму. Считалось, что в этом новом объектном дискурсе участие объекта в культурной или живой истории посетителя играет центральную роль в творческих процессах. Эта концепция была основана на растущем осознании того, что посетители привнесли свои собственные, не менее значимые голоса на встречу, и что эти голоса легли в основу смысла, созданного в восприятии посетителями этих объектов. Эта точка зрения и сегодня остается влиятельной среди музейных специалистов.
Недостатком перевода полномочий по интерпретации из музея в руки посетителей является то, что научный характер музейных предметов может быть отнесен к вспомогательной части. Это проблематично не только потому, что затушевывает естественную историю или науку об объекте, но и потому, что их можно использовать в более широком смысле для освобождения музея от ответственности за толкование: если музей не имеет контроля над тем, как посетители интерпретируют объекты на выставках, то, конечно, он не может нести ответственность за эти интерпретации?
Однако с этим аргументом есть проблемы. Даже если большинство согласится с базовым представлением о том, что вся конструкция знаний основывается на контексте и предварительных знаниях, это не означает, что культурные или научные знания следует игнорировать во имя личного смысла.
Это также не означает, что отказ музея передавать научное содержание не может быть оправдан. Напротив, важно признать, что творческая обработка посетителей музея происходит из разнообразных репертуаров, которые, безусловно, включают не только имеющиеся у посетителя знания, но и научную природу объекта, его специфическую доступность и постановку на сцену, дизайнерские намерения и т.д. Таким образом, в более современной перспективе отсутствует модель, которая может связать научные знания с личной интерпретацией, чтобы понять, как наше воображение формирует наши действия в созданной среде музеев.
В качестве отправной точки в этом замечании я представляю аналитическую основу, разработанную Дюфреном-Тассе и др., которая описывает и классифицирует творческое функционирование посетителей музея. Иллюстрируем структуру, используя набор эмпирических данных, собранных в рамках другого исследования. Вкратце, эти данные состоят из наблюдений и аудиозаписей мыслей посетителей вслух, как они представляли себе диорамы или образцы животных в комнате для открытий в Музее естествознания Дании. Все представлено на рисунках ниже.
Шестеро взрослых людей были замечены и зарегистрированы в диорамах, а шестеро взрослых были замечены и записаны в комнате для открытий. Используем эти данные, в частности, вербализацию, чтобы проиллюстрировать полезность аналитических рамок, разработанных DufresneTassé и др., для понимания того, как наше воображение формирует нашу деятельность в музеях, и для определения репертуаров, участвующих в этом процессе. И также, как эти рамки могут помочь музейным работникам по-новому взглянуть на свои интерпретационные обязанности и сделать репертуары, которые формируют их работу, заметными и понятными.
Аналитические рамки.
Под воображением здесь понимается способность посетителей вызывать или представлять то, чего нет у них на выставке, но что может быть из прошлого, существовать одновременно с визитом, быть из будущего, быть потенциальным или даже виртуальным. В исследовании 90 посетителей выставок в трех разных музеях Дюфрейн-Тассе и др. использовали метод мышление вслух для получения доступа к психологическим процессам посетителей. На основе транскрипций бесед посетителей Дюфрейн-Тассе и др. составили исчерпывающий список из четырнадцати различных видов психических операций.
Из этих операций пять не требуют использования воображения, три требуют использования воображения, а шесть возможны как с вмешательством воображения, так и без него. Первое семейство операций включает в себя восклицание, наблюдение, идентификацию, проверку и осуждение. Эти операции используют только когнитивные или аффективные аспекты умственной обработки и не требуют от посетителей использовать свое воображение. Посетители либо обрабатывают информацию как факт, либо выражают свою реакцию на то, что они видят, как показано в следующих примерах: Когда посетители восклицают, они выражают свою реакцию на объект простым выражением, таким как "О" или "Вау".
Их чувства не формулируются в предложении, а умственная деятельность носит чисто эмоциональный характер. Когда посетители видят или находят, они, по сути, узнают знакомые аспекты того, на что они смотрят. Например, они могут сказать: "Там маленький жук". Их умственная деятельность в основном познавательна. Когда посетители идентифицируют объект, они присваивают ему имя, устанавливают его автора или устанавливают время его создания. Обычно они делают это с помощью этикетки. Поскольку информация лечится на самом деле, их умственная деятельность носит в первую очередь когнитивный характер. Например, они могут сказать: "Это косуля с двумя ягнятами".
Когда посетители проверяют свои собственные знания или наблюдения, они проверяют их точность. Они придерживаются подхода, основанного на фактах, поэтому их деятельность обычно носит познавательный характер. Например: "Наверное, в наши дни, но на самом деле я не...? О, да! В наши дни". Когда посетители судят, они оценивают или определяют ценность того, на что они смотрят, по объективным или субъективным критериям. Когда критерий объективен, психическая активность посетителя обычно носит когнитивный характер, например: "Я в основном слышу воду, а не животных".
В отличие от этого, когда критерий субъективен, вердикт выносится в соответствии с личными вкусами посетителей, и их активность в основном носит эмоциональный характер. Пример: "Мне нравится пейзаж другого датского леса". Второе семейство психических операций состоит из ассоциированных, предсказывающих и предлагающих. Эти операции требуют использования воображения, т.е. происходят через вызов или представление чего-то, чего нет у посетителя на выставке, но что существует в прошлом, настоящем или будущем, или даже в качестве потенциального или виртуального объекта, как показано в следующих примерах: общение означает, что посетители связывают то, что наблюдается, с информацией, полученной из их опыта. Говорят, например: "Это заставляет меня задуматься о юге Дании, Мёнс Клинте." Когда посетители предсказывают, они предвидят что-то, что еще не произошло, или просто возможность или гипотезу.
Например, они могут сказать: "Наверное, муравьев много (в этом лесу)". Предлагая, посетители предлагают что-то вне их непосредственного контекста или рекомендуют изменить то, что они наблюдают. Примером может быть: "Вот эта черная пуля, почему они решили показать это? В смысле, это могли быть муравьи на земле, или маленькие улитки, или комары, или..." Третья и последняя семья психических операций состоит из обоснования, разрешения, сравнения, понимания, прояснения и модификации. Эти операции возможны без использования воображения, так как посетитель может использовать выставку для помощи.
Однако, как показывают приведенные выше примеры, в этих операциях часто задействовано воображение: когда посетители оправдывают объяснения, они мотивируют, проверяют или доказывают свою позицию, используя для этого доказательства.
А в следующих статье поговорим о как воображение связано с обогащением смысловой вселенной, создаваемой посетителем вокруг объекта, находящегося в музее.