ВТОРЖЕНИЯ И АККУЛЬТУРАЦИЯ.
Параллельно с проблемой определения и разграничения культурных групп на статической плоскости возникает и динамичный аспект изменения культуры. За последние полвека археологам как Европы, так и Америки удалось уменьшить хаос старых боевиков диффузии против независимого изобретения, а дискуссия о ex oriente lux против mirage orientale свелась к разумному сходству упорядоченной истории. Хотя основные проблемы вплоть до уровня I и, по крайней мере, контуры уровня IV теперь достаточно ясны, процессы, связанные с распространением различных типов и форм, изобретений и орнаментов от одной группы к другой воспринимаются весьма неоднозначно.
Столкнувшись с некоторыми формами изменения культуры, мы часто имеем различные исторические объяснения — от полномасштабного вторжения до "культурных контактов" довольно хрупкого и неопределенного характера. Таким образом, археологи в стиле Коссинны рассматривают культурные движения в основном как племенные миграции, но их излишества вызвали реакцию как на практике, так и в теории, примером которой могут служить аргументы Рафтерии против постлитных вторжений в Ирландию. Во всех случаях факт диффузии признан, но форма, в которой она была принята, обсуждается.
Хоукс делит диффузию на два процесса:
- Первичную диффузию, которая включает "фактические народные перемещения или миграции народов, или групп людей любого размера или характера".
- Вторичную диффузию, в которой элементы культуры "передаются из одной группы в другую без групповой миграции".
В критике можно сказать, что любая форма распространения влечет за собой миграцию, будь то приезжий торговец или охотник, вернувшийся после случайной встречи с соседними людьми или женой-иностранкой, захваченной в качестве добычи в ходе рейда на другое племя. Если бы у нас была группа торговцев, группа охотников или несколько захваченных женщин, мы бы, строго следуя схеме Хоукса, классифицировали это как первичное распространение, вряд ли было намерением Хоукса. Первичная и вторичная диффузия Хоукса представляют собой два крайних полюса, но, как и в случае с большинством крайностей в человеческих делах, в большинстве случаев они находятся между ними. Хоукс вовремя заявляет, что археологи стараются избегать таких расплывчатых терминов, как "контакт с культурой", "передача элементов" и т.д. Возможно, лучшая основа для более точного определения и анализа диффузионных процессов лежит в последних исследованиях аккультурации, начиная с Меморандума Американского Совета по исследованиям в области социальных наук. Хотя идея аккультурации без какого-либо значительного перемещения населения присуща столь многим дискуссиям в европейской археологии о "влиянии" и "контактах", она, за исключением "поглощения" Фокса, не нашла научного применения.
Учёные провели различие между "островными" и "смежными" ситуациями: это, конечно, опять же, две крайности, но промежуточные ситуации слишком разнообразны, чтобы допускать inc1usi0n.l~ Там, где две культуры занимают соседнюю территорию, принимая мирные условия и разумную степень восприимчивости, процессы аккультурации, перечисленные для изолированных ситуаций (которые могут применяться к культурным группам, изолированным пустыней, горами, джунглями или любым другим сложным географическим барьером, а также морем), сильно усиливаются, и в настоящее время результаты очень трудно проанализировать с помощью археологических доказательств. Таким образом, посетители могут незаметно слиться с иммигрантами. Если эти иммигранты затем получат лидерство и контроль над группой, к которой они присоединились, и если иммиграция продолжится, язык оригинала в конечном итоге может быть вытеснен языком новоприбывших. Как это часто бывает в археологии высокогорной зоны Великобритании, так же можно столкнуться с ситуацией, когда культура B поглощается более коренной культурой A, которая по-своему изменяет типы B, но учёные не знают, насколько эта ситуация распространяется на поведенческую и социальную культуру и, если SO, определить, сохраняет ли A свой собственный язык или нет.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ЯЗЫКОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.
В Европе такое отношение сильнее, чем нам показало бы исследование Товара, поскольку многие филологи довольствуются пренебрежительными замечаниями в классе и лектории, но не берут на себя обязательство печатать холодным шрифтом. Помимо Трубецкого и его школы, это негативное отношение в значительной степени является монополией филологов жесткого неграмматического мировоззрения, и, возможно, достигает пика ругательства в связи с кельтскими проблемами, где отсутствие понимания археологами и лингвистами проблем и методов развития друг друга приводит к неудаче. В целом, американский подход к этим вопросам совершенно свободен от таких предрассудков, вытекающих из тотального отделения языка от культуры, о чем справедливо свидетельствует языковая секция в Кробере и Клачхоне и доклады таких ученых, как Хойер, поскольку, как справедливо отмечает Товар, с американской этнологией тесно связаны.
С точки зрения методологии и теории лингвистическо-археологические корреляции ставят два важных вопроса.
- Можно ли интерпретировать археологическую культуру или какую-либо другую групповую модель поведения в лингвистических терминах?
- Можем ли мы создать некоторую основу для оценки ценности языковых и археологических доказательств?
Без достоверных данных из документальных свидетельств учёные в настоящее время не могут ответить на первый вопрос безоговорочно утвердительным ответом. Споры по поводу применения уравнений археологических культур с языковыми группами в конечном счете являются отражением неполноты нашего понимания тонких взаимосвязей языка и культуры в сочетании, следует признать, с чрезмерным стремлением археологов придать своим культурам большее значение, чем это подтверждается имеющимися данными. Однако в некоторых случаях, как и в случае с археологами, которые пытались заставить свой материал соответствовать теории Штаммбаума Шлейхера при отслеживании индоевропейских движений. Вина лежит на ошибке филологов, которые вместо обоснованного лингвистического тезиса выработали так много валежа.
Археологическая проблема установления границ форм культуры в лингвистике параллельна проблеме определения таких сущностей, как язык (в смысле языка Оссура) и диалект. Хотя, как подчеркивает Лонсбери, взаимная разборчивость, несмотря на субъективный характер этого критерия, в конечном счете должна быть основой, на которой мы отделяем языковые границы, проблема определения языка редко бывает легкой. Блох избегает языковой проблемы, которая привела к появлению таких определений, как "система изоглосс", путем определения языка носителями, он вводит полезную концепцию речевого сообщества. Прежде чем отождествлять археологическую подгруппу с диалектом, учёные должны, по крайней мере, определить, какие из "социолингвистических моделей", описанных Мартинетом, если таковые вообще существуют.
Таким образом, Копперс ограничивает роль археологии в индоевропейской проблеме принятием той или иной позиции, основанной на собственных доказательствах по сравнению с филологическими теориями по этой проблеме. Эти отношения хороши в то время как появляются проблемы, которые сформулированы в лингвистических терминах и по ним имеется достаточно большой массив положительных лингвистических доказательств. Когда разногласия между археологией и филологией вызваны зависимостью лингвистической теории от негативных доказательств или аргумента ex silentio, обоснованность лингвистического аргумента снижается по мере отхода от полностью документированного контекста в параисторические периоды прототипа Хоукса.
Обоснованность археологического аргумента ex silentio зависит от:
- степени изученности соответствующего района;
- отсутствия когнитивных факторов, которые могли бы привести к явному отсутствию данного явления.
Кекентли Глоттохронология начала привлекать внимание археологов и, действительно, если метод, лежащий в ее основе, подтвердит свою состоятельность, она обеспечит рамки, на которых археологические теории могут быть более надежно закреплены, чем все, что у есть в настоящее время. Однако теория сохранения словарного запаса, на которой она основана, должна основываться на лингвистических соображениях, а не на наличии или отсутствии подтверждающих археологических доказательств. Вместо того, чтобы обращаться к европейской археологии для поддержки индоевропейских глубин времени, как это делает Swadesh, именно европейская археология должна обратиться к результатам глоттохронологических исследований глубин времени между всеми индоевропейскими языками, чтобы определить временные рамки для своих исследований. В настоящее время глоттохронология основана на количестве слов на тринадцати языках, и полученные результаты являются удивительно последовательными, но прежде чем учёные смогут установить, что это своего рода языковой C14, система должна быть проверена на всех языках, что дает достаточно записей за 500 лет и более.
