Я как-то рассказывала вам, дорогие читатели моего канала о своей подруге по несчастью Ирине. Сейчас, по прошествии полугода, после ухода Ирины из жизни, я часто вспоминаю ее и думаю, сколько горя и стрессов выпало ей пережить.
Познакомилась я с ней сразу после операции. Мы лежали вместе в послеоперационной палате.
Ирина, немного плаксивая, постоянно в плохом настроении. Слезы так и лились градом по ее щекам. Притом постоянно. Я сначала сердилась на Иру. Потом познакомилась с ней ближе и узнала причину плохого настроения. Оказалось, что дома у нее осталась больная мать. Притом у матери тоже была онкология.
Сама бывший медицинский работник, всю жизнь проработала в роддоме акушеркой, мать Иры отказалась от углубленного обследования. Врачи предположили, что у нее злокачественная опухоль кишечника.
Дома лежит мать, ей уже совсем плохо, а у Ирины диагностируют рак молочной железы, и она вынуждена уехать в Кишинев на операцию. Какое тут может быть настроение.
Я как-бы взяла шефство над Ириной. С моей подачи, мы вместе, за дополнительную плату (это было в 2011 году) сделали имунногистохимический анализ послеоперационного материала. Я ее водила за собой на дополнительные консультации к химиотерапевту и радиологу.
Опухоль у Ирины оказалась сильно гормонозависимой как и у меня, и Her2 оказался отрицательным. И прогноз у Ирины был более благоприятным. В отличии от меня, у нее не было метастаз в лимфоузлах. У меня были в двух подмышечных и одном подключичном.
После выписки из стационара, мы продолжали периодически созваниваться. Договорились вместе поехать на облучение в Кишиневский онкологический институт. Так и сделали. Опять мы лежали в одной палате.
Мама Иры к тому времени уже умерла. А Ира опять постоянно плакала и причитала, что умрет и не успеет женить единственного сына и увидеть внуков. Боялась, что сын останется неустроенным в жизни.
Муж у Ирины был второй. И из родных у сына осталась только Ира.
Я, как могла, успокаивала Ирину и настраивала ее на благополучный исход лечения. Старалась просветить ее, говорила, что прогноз у нее намного благоприятней чем у меня, но я же не раскисаю и не плачу. Но это мало помогало.
Сеансы радиотерапии закончились, и мы разъехались по домам. Ира мне звонила периодически. Притом очень интересно. Когда у нее все хорошо, она не звонила. Как только что-то плохое случалось, или она заболевала, я узнавала первой.
Так, я постфактум, узнала о том, что Ирина вышла на работу, что ее сын женился, потом я узнала что у Ирины родился внук. Правда, когда ему исполнилось полгода.
Жизнь шла своим чередом. Прошло два года после операции. В один прекрасный день Ирина позвонила мне и сказала, что не будет продолжать лечение гормонотерапией, так как ей от анастразола плохо. Болят суставы и вообще, ее онколог сказал, что она может прекращать его пить.
Как я не пыталась внушить ей продолжать принимать анастразол, она не послушала.
Сказано - сделано, через два года после операции, Ирина перестала принимать гормонотерапию. И это, при почти 100 % эстрогенной зависимости опухоли.
Время шло, Ирина иногда, раз в полгода звонила, жаловалась на жизнь, рассказывала о проблемах со здоровьем. У нее возникла жуткая аллергия. Периодически она попадала в стационар, была страшная, непроходящая сыпь по всему телу, ее мучил зуд и отечность.
И вот, через три года, после отмены самой себе гормонотерапии, грянул гром. Однажды Ирина проснулась с перекошенным лицом. Думали инсульт. Направили на КТ. В итоге, оказались метастазы в кости черепа.
Ира сразу позвонила мне. Но я же не бог. Что я могу. Я посоветовала ей не идти к онкологу, который рекомендовал ей прекратить гормонотерапию и поехала с ней к моему онкологу.
Та, узнав о том, что Ирина три года назад прекратила принимать анастразол, была просто в шоке.
Но назад не вернешься. Онколог назначила химиотерапию и бисфосфонаты и Ирина опять начала лечение.
Скажу честно, может я не права, но для меня последующие три года жизни превратились в ад кромешный. Я с ужасом вздрагивала, когда звонил домашний телефон.
Я вынуждена была, сама больная, издерганная, нервная, осваивать профессию психотерапевта. Я часами слушала плач Ирины в трубку и успокаивала ее. Что мне это все стоило, знала только я. Иногда, когда мне было плохо, я просто не отвечала на ее звонки.
Лечение дало положительный результат. Ирине стало лучше, метастазы уменьшились. У Ирины настала ремиссия.
Ира успокоилась, стала реже звонить мне. Когда в очередной раз, через полгода, раздался звонок от Иры, я подумала: "Опять что-то случилось". Оказалось, у Ирины родилась внучка два месяца назад. Я начала ее поздравлять, как она говорит мне: " У внучки обнаружили рак глаза".
Девочка с мамой в Москве, ей делают химиотерапию, а потом будут удалять глаз. Вот это новость. Сколько испытаний можно посылать одному человеку. Говорят же, что бог милостив...Где же его милосердие???
Опять стресс, горе, и, видимо, как результат, прогрессирование болезни. При очередном обследовании у Ирины обнаружили метастазы в печень.
Она позвонила мне в трансе и спросила, что ей делать. Что я могла ей сказать. Посоветовала поехать в Кишиневский онкологический институт, дала координаты хорошего химиотерапевта.
Ира вернулась из Кишинева в хорошем настроении с верой в успешное лечение. Я не стала ее в этом разуверять. Блажен тот, кто верует.
Ира снова начала лечение, ей назначили кселоду в таблетках. Но тут взбунтовалась кровь. В анализах крови появились бласты, а показатели крови, в частности, гемоглобин и тромбоциты рухнули вниз.
Я помогала Ире как могла. Нашла в Одессе препарат для поднятия тромбоцитов, аналог тромбопоэтина, только дешевле, муж поехал и купил его ей. Так с помощью препаратов восстанавливали кровь, и Ирина продолжала лечение.
Химиотерапию она теперь делала в Кишиневском онкоцентре. Трое суток лежала там, потом домой.
В апреле этого года Ирина уехала на очередной курс химиотерапии. Перед этим позвонила мне, рассказала, что внучка приехала из Москвы, на контроль в июне. Настроение у нее было нормальное.
Пока Ирина была в стационаре, в Кишиневе, к нам в гости приехал мой брат с племянницей. Хлопоты, готовка, я закрутилась. Была на кухне, когда зазвонил телефон. Я была занята, руки в муке. Подумала, кому надо, перезвонят.
Позже увидела, что звонила Ирина. Замоталась, то одно, то другое, не перезвонила ей в этот день, забыла. На следующий день раздался звонок на мой мобильный телефон. Звонил сын Иры, Евгений. Мама умерла, сказал он. Приезжайте на похороны. Мама Вас очень уважала.
"Что, как, почему", почти закричала я в трубку. Женя сказал: " Мама дома споткнулась и упала. Открылось носовое кровотечение. Хотели вызвать скорую помощь, она запретила. Легла отдохнуть и вскоре умерла".
Я, конечно, тут же позвонила Сергею, мужу Ирины, чтобы выразить ему соболезнования. Я начала успокаивать его, говорить, что Ирине уже легче, она слава богу, не мучилась от сильных болей, не лежала, прикованная к постели. И тут он говорит мне: "Да, слава богу, что умерла, а то она уже задолбала всех своим нытьем"
Сказать что я потеряла дар речи, это не сказать ничего о моем состоянии в тот момент. Я поняла в тот момент, каким несчастным и одиноким человеком была Ира.
Мама и отчим ушли из жизни, сын женился, трое детей, двое своих и пасынок. У малютки дочки рак. Своих проблем у него выше крыши.
А муж, черствый и недалекий человек, неспособный на сопереживание. Ира не раз мне жаловалась на него. Такая вот судьба у нее была. Сплошное невезение.
Я теперь постоянно думаю, как ее могли выписать, после курса химиотерапии, с такими низкими тромбоцитами, что она умерла дома от потери крови. Можно же было что-то предпринять. Тромбомассу перелить наконец.
Но случилось так, как случилось. Теперь я корю себя, за то, что не перезвонила Ирине. Я постоянно мысленно разговариваю с ней и прошу прощения. Виновата я перед ней. Может, если бы мы поговорили тогда, не случилось бы беды.
В тоже время, что я могла изменить. Ира сама себе "помогла" отказавшись от гормонотерапии. И стрессы, выпавшие на ее долю, не дали ей шансов.
Так что, назначение врачей надо выполнять. В крайнем случае, можно и нужно получить второе мнение. Сложнее со стрессами. Как предотвратить их. Никак. Сейчас сама жизнь сплошной стресс.
Прости меня, Ира.
Берегите себя и своих близких.