Однажды, когда я попал в Ереван после двух месяцев странствий по Турции, мне довелось познакомиться с одной удивительной девушкой. Звали её Наргес. Решение о моём визите в Ереван было неожиданным: буквально за сутки я ещё не знал, что приеду сюда. Я остановился в хостеле. В нём было человек тридцать индийцев. В то утро я проснулся после крепкого сна и направился на кухню, не совсем понимавший ещё, что происходит. Мы встретились долгим взглядом с ней около ресепшена. Она мгновенно широко улыбнулась: «Good morning!». Вероятно, она приняла меня за европейца или американца. Честно говоря, я терпеть этого не могу! А я, в свою очередь, принял её за армянку, которая знает русский язык, поэтому просто буркнул ей по-русски: «Здрасти!». Чуть позже я пошёл спросить у Наргес о древнем городе Амберд, долго ли туда ехать. Её удивление показалось мне странным: «Что такое Амберд?»
«Ты же армянка! Дочь старинного народа. Как же ты не знаешь Амберд!?» - подумал я.
Всё прояснилось, когда я узнал, откуда она! Из Тегерана! Моей радости не было предела. Я сразу же рассказал ей о своих планах поехать в Иран. И она с удовольствием согласилась выполнить мою просьбу написать иранские цифры, буквы и некоторые слова. Наргес работает в британской компании по поддержке веб-сайтов, раз в неделю подрабатывает в хостеле, очень любит Россию и хотела бы здесь жить. Помимо отличного английского, Наргес учит армянский и русский. Она испытывает страсть к балету, но так как в Иране балет запрещён, она оказалась в Армении.
Так мы с ней провели время до вечера, сравнивая языки, слушая её рассказы о России и Иране. Тут надо сказать, что хостел с тридцатью индийцами производил унылое впечатление. Это были шумные люди, которые постоянно толпятся на кухне и готовят с огромным количеством специй с резким запахом. Плюс постоянное недоверие со стороны других обитателей хостела к ним. Выглядела Наргес на фоне индийцев, как лучик света: всегда смеялась, шутила и сияла. Ещё в то время я заметил, что она безумно похожа на иранскую актрису Гольшифте Фарахани. Тогда мне нестерпимо захотелось погулять с ней по улицам Еревана. Я решил не подбирать слов и сказал незамысловато: «I would like see you in next time. Is it possible for you?». И сразу почувствовал на себе завистливые взгляды индийцев. Она взяла номер моего вотсапа, немного смутилась. Я представил, как эта невысокая милая эмигрантка в бархатном берете, и длинном чёрном пальто бродит по предновогодним улицам Еревана. Мне стало любопытно, какие у неё мысли, как она проводит время. Но тогда я даже понятия не имел о нюансах в общении с иранскими девушками. Несмотря на то, что Наргес была явно не исламских взглядов, во мне всё равно оставалась доля неуверенности. Я, конечно же, ошибался в этих суждениях, но понял я это позже. Через полчаса от нее
пришло сообщение. Но после двух дней переписки, она просто исчезла.
Стоит немного рассказать о моём пребывании в Ереване. После знакомства с ней, я поменял хостел. Теперь местом моего пребывания стал хостел «Рафаэль». Место хорошо мне знакомое: здесь я провёл свои первые пять дней в Армении в 2017 году. В этот раз я переживал лёгкую апатию из-за резкой смены планов. У меня именно здесь появилась возможность сделать иранскую визу и мой вопрос по ней чуть-чуть «подвисал», поэтому Ереван стал для меня залом ожидания, да и декабрьская погода не позволяла много путешествовать с палаткой. Порой над городом стояли свинцовые тучи, заставлявшие меня лежать в постели лишние два-три часа.
«Хостельную» жизнь я люблю тем, что здесь всегда можно найти, с кем скоротать время, подискутировать, поведать о своих впечатлениях и планах. Моими собеседниками тогда были: немец Себастьян, проехавший на велосипеде от Финляндии до Омска; два иранских музыканта из города Бушер, которые уходили ближе к полуночи и просыпались поздним утром. Еще одним соседом был словак Дэвид. Через три недели мы с ним случайно встретимся на Персидском заливе. Он, как и я, поменял хостел, устав из-за индийцев в нём, и ждал свою визу Ирана.
Погода в Ереване часто была морозной и туманной. Я даже ни разу не увидел Арарат. Бродил, потирая руки и ёжась от холода, заглядывал в разные уголки города, иногда пробовал что-нибудь местное. Однажды мы с Дэвидом поехали автостопом в Дилижан. Дэвид решил там остаться, а я вечером вернулся назад. Этот день можно было назвать «экскурсией в зиму». Путь пролегает через озеро Севан на высоте 2000 метров. Тогда мне удалось увидеть настоящую зиму с замершими лужами, со снегом и ледяным ветром, но… всего несколько минут, пока я ловил машину обратно. Это машина вернула меня в Ереван, в осень. А вечера я проводил за чашкой чая и иногда за сигаретой, на балконе седьмого этажа, глядя на разгорающийся огонёк. Конечно же, было небольшое огорчение, что так и не увидел Наргес. Я решил, что это не суждено по воли Всевышнего, копаться в причинах не было желания. Потихоньку я стал ее забывать. К тому же я предвкушал путешествие в новую страну.
Я проснулся в номере гостиницы уже в Иране в городе Исфахан. Накануне у меня был озноб, температура, насморк. За десять дней путешествия по Ирану я успел простыть и слегка устать от просмотра древностей и частого внимания жителей новой страны. Решено было на сегодня взять паузу. И вдруг…что я вижу? Сообщение от Наргес!
Причина молчания крылась не в строгих исламских правилах, а весьма была банальна: сломанный телефон и грипп. С тех пор мы общались намного чаще. Мои сообщения сопровождались фотографиями или видео, описанием того, что я вижу, и что со мной происходит, восхищением или возмущением от происходящего. А с её стороны обычно были восклицания «Oh, Anton you made my heart so miss».
Спустя месяц странствий по местам старинных развалин и безмолвных гор, я вернулся в полюбившийся хостел «Рафаэль». Я заехал туда среди ночи. Ощущение было такое, как будто после Ирана я познал что-то сокровенное, то, что неведомо большинству. Наргес этот месяц усиленно работала. Её график был такой, что не пожелаешь никому. Она могла работать в ночь, потом выходил на следующую ночь, а иногда даже в обед после ночной смены. Она это спокойно называла «Extra shift». Работала Наргес так много, чтобы скопить денег и воплотить в жизнь свою мечту: профессионально учиться балету. Но даже при таком графике она искала возможность со мной встретиться. И вот однажды солнечным утром наша встреча случилась. Мы встретились на площади Республики.
В её одежде на этот раз преобладал красный цвет: тёмно-красное шерстяное пальто. Наргес для меня уже не была таинственной иранкой. Она легко вписывалась в облик людей на улицах иранских городов. А когда я вручил ей подарок от меня, счастью и радости на лице Наргес не было предела. Что можно подарить девушке, скучающей по Ирану? Портрет Хомейни? Чадру? Нет, конечно. Это была коробочка фиников с надписями на персидском языке, которую я купил в лавке в Бандер-Аббасе специально для неё.
За свою жизнь Наргес успела пожить в трёх иранских городах: Тегеран, Хамадан и на Каспийском побережье в городе Баболь. К моей радости, она любит походы, в том числе сложные, где нужно снаряжение. У неё для этого был шанс в Хамадане, среди огромных горных хребтов. Мы делились друг с другом мнением о жизни в Иране, о взглядах молодёжи на отношения, на алкоголь. Мы с ней в этом оказались со схожими суждениями. Наргес любит свою страну и гордится ее культурным наследием. По её мнению, в Иране нужны лишь постепенные преобразования. «Чего вы хотите? Ради свободных отношений и доступного алкоголя забыть нашу историю и культуру? Freedom of drinking?» - эмоционально возмущалась она. Её посыл заключался в том, что часть молодёжи мечтает об этом, не задумываясь о последствиях. С искренним изумлением она восприняла то, что я не люблю, когда российские девушки одеваются чересчур откровенно. «Ведь ты из европейской культуры!»
Всю встречу она вела себя очень женственно: позволяла открыть перед ней дверь, снять пальто, налить чай. Напоследок мы сделали совместное фото на фоне Армянского Оперного театра и Балета. Я попросил об этом одного китайца, который гулял рядом. Он долго не мог справиться с моим телефоном, на что я обратился к нему с фразой: «Shoma Engilisi midunid? (вы говорите по-английски?)». На это Наргес с шутливым возмущением похлопала меня по плечу: «Oh, man. It’s my language». Всё было символичным: фото с Наргес, мечтающей о балете, на фоне театра балета.
Но для меня это был не последний день в Армении. Хостел «Рафаэль» и Ереван не скоро отпустили в Россию: Военно-Грузинская дорога оказалась закрыта, мою маршрутку отменили. Вечером я по-прежнему пил чай и курил на балконе седьмого этажа, но думал о Наргес уже без огорчения. На лице была улыбка и ощущение покоя. Это путешествие подарило мне замечательное знакомство. Такие встречи бесценны!