На живописном берегу реки Мензели, несущей свои воды в Каму, ещё в середине XVII века обосновалось село Ахметово, позже получившее название Старое (Нижнее) Ахметово. Оно стояло на небольшой возвышенности, с которой хорошо просматривались широкие просторы полей и опушки лесов с ручьями и оврагами.
До 1920 года село входило в Альмет-Муллинскую волость Мензелинского уезда Уфимской губернии. С 1921 года оно вошло в состав Челнинского кантона Татарской АССР, а с 1930-го – в Сармановский район.
– Село было одним из самых богатых в Восточном Закамье, – рассказывает житель Нового Ахметова Явдат Фаттахов. – Раньше там была мини-электростанция, построенная самими сельчанами на реке. У ахметовцев даже не находилось места под посадку картофеля – всё было застроено базами, где содержались лошади, крупный рогатый скот и овцы. Поэтому они выращивали «второй хлеб» в поле. Как вспоминал отец, некоторые из сельчан на свадьбу закалывали двух лошадей, двух быков и несчётное количество овец. (Сейчас в деревнях многие обходятся лишь одной овечкой.) В настоящее время Старое Ахметово обезлюдело, последние жители переехали в сёла Янурусово и Сарманово.
ФЛАГ И ПОЛУМЕСЯЦ
Дома в Ахметове были бревенчатыми, а в центре села возвышалась красивая белокаменная мечеть с минаретом и куполом, на шпиле которого сиял серебром символ мусульман – полумесяц. Мечеть построили ещё в начале XIX века, она была гордостью всей округи.
В 1930 году началась массовая коллективизация, прервавшая привычный жизненный уклад крестьянского селения. Был принят курс на «ликвидацию кулачества как класса», разрешающий конфискацию имущества у зажиточных крестьян и выселение их из районов сплошной коллективизации. Арестам, другим репрессиям подвергались не только они, но и середняки, а порой и бедняки. Одновременно с кампанией по раскулачиванию новые власти усилили гонения на религию. Так, в селе Ахметово было решено разместить в здании мечети сельсовет и клуб.
Трудно передать, что почувствовали жители, когда однажды утром обнаружили на месте привычного полумесяца развевающийся на ветру красный флаг. В этот день с утра мечеть была оцеплена вооружёнными солдатами, и верующих не впустили на утренний намаз. В растерянности стояли собравшиеся у мечети старики, женщины и дети, тихо роптали мужчины. Никто не вышел в поле на работу, жизнь в деревне замерла. Здесь же, среди односельчан, с раннего утра крутился рослый подвижный паренёк по имени Минахмет и вместе со старшими переживал случившееся.
На рассвете следующего дня жители аула вновь испытали удивление: вместо красного знамени на шпиле мечети опять светился серебряный полумесяц. Кто и каким образом в тёмную ночь взобрался на головокружительную высоту и совершил этот отчаянный поступок, оставалось загадкой. Только на следующий день флаг был водворён на купол, а полумесяц заброшен в бурьян.
Но ещё дважды флаг и полумесяц менялись местами, как бы соперничая друг с другом. Однако бесконечно это продолжаться не могло, на четвёртую ночь возмутитель спокойствия попал в засаду и был схвачен. Им оказался Минахмет. Он был не один – его другу Самату в суматохе удалось бежать.
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ РАССТРЕЛ
На следующее утро связанного Минахмета под конвоем увезли в комендатуру Бугульмы. После жесточайшего допроса, до полусмерти избитого, его бросили в карцер. По окончании следующего допроса прямо из комендатуры повели на расстрел к тюремной стене, где обычно совершались казни.
Бледный от потери крови, Минахмет шептал слова молитвы и просил Аллаха дать ему силы достойно принять смерть. Умереть же за свою веру и справедливость ему было не страшно. Он стоял в полный рост, прямо смот-рел в лица своих палачей и наведённые на него стволы винтовок. Но произошло чудо: в тот момент, когда исполнители приговора уже готовы были нажать на курки, прибежал запыхавшийся нарочный с приказом об отмене казни до особого распоряжения.
Ослабевшего от истязаний, от пережитого, чудом избежавшего смерти парня увели назад в камеру. В эту же ночь группе заключённых удалось бежать из бугульминской тюрьмы. Среди них был и Минахмет. Он долго пробирался по тёмным улицам и закоулкам, пока не оказался на окраине города, и, вконец обессиленный, спрятался в штабелях брёвен.
Переведя дух, стал думать, что делать дальше. Показаться в родном селе было равносильно самоубийству, а больше пойти было некуда. С едва забрезжившим рассветом он отправился в ту сторону, откуда доносились гудки паровозов. На вокзале было многолюдно, и он быстро затерялся в толпе.
В тот день шла загрузка людей, подвергшихся раскулачиванию и высылке. Судьба распорядилась так, что он нашёл здесь земляков, а среди них – своих родителей. Вскоре вагоны были битком забиты людьми. Тут были русские, татары, башкиры, чуваши, мордвины. Наконец состав тронулся, заплакали дети, запричитали женщины. Люди в сопровождении конвойных навсегда покидали свою родину, и никто не знал, куда их везут…
На двенадцатые сутки ссыльных стали выгружать. Затем погнали на пристань города Николаевска-на-Амуре и, погрузив в баржи, отправили вниз по реке Амгунь навстречу пугающей неизвестности.
По пути следования часть людей на пристанях высадили, а оставшихся доставили в распоряжение комендатуры Кербинского района Хабаровского края (с 1939 года – район им. Полины Осипенко). Здесь их распределили на таёжные заболоченные участки…
СМЕРТЬ
Вначале ссыльные ютились в шалашах и землянках. Вскоре на раскорчёванных участках застучали топоры, завизжали пилы – изгнанники начали возводить себе жильё. Заготовка леса велась вручную, пилами и топорами, затем брёвна сплавлялись по реке. Лесорубами обычно командовали десятники из бывших уголовников или проштрафившихся милиционеров, которые отличались особой жестокостью.
Готовили лес круглый год, невзирая на суровый дальневосточный климат. И в этих тяжелейших условиях люди не только выживали, но и строили дома, обзаводились семьями, растили детей. Поселенцы были представителями разных национальностей, однако все они были дружны и хорошо общались между собой.
В середине 1930-х годов переселенцам дали послабление. Освободили от тяжкого каторжного труда, предоставили нормированный рабочий день и право выбора места работы. Минахмет в ту пору уже обзавёлся семьёй, женившись на красавице Нурзиде, дочери раскулаченного и высланного муллы Хафиза из Сармановского района. У них было двое сыновей. Работал Минахмет вольным старателем, руководил бригадой золотоискателей.
К тому времени таёжный край неузнаваемо изменился. Прокладывались дороги, руками переселенцев возводились рудничные посёлки, административные здания, школы, больницы. Приехавшие не по своей воле люди обрели здесь вторую родину.
Хорошо, обеспеченно зажила и семья Минахмета. Но в один мрачный день в счастливую жизнь вдруг ворвалось горе. Бригада золотоискателей, переходя по льду горной реки, неожиданно провалилась в воду, и люди стали тонуть.
Минахмет был уже на берегу, когда услышал за спиной крики о помощи, и, не раздумывая, кинулся на выручку. Ему пришлось несколько раз бросаться в ледяную воду, пока всех не вытащили на сушу.
В промокшей насквозь одежде артельщикам пришлось по морозу пройти пешком до прииска, преодолев расстояние в девять километров. Всю ночь Минахмет метался в горячем бреду, а утром его доставили в больницу с воспалением лёгких. Спасти его врачам уже не удалось. Он ушёл из жизни в самом расцвете сил – в 25-летнем возрасте, в 1937 году…
После войны Нурзида вместе с семьёй отца переехала в Казахстан. Пережив первые послевоенные годы в Семипалатинске, семья перебралась в Самарский район Восточно-Казахстанской области.
ЭПИЛОГ
…Весной 1992 года в райцентре Самарском происходило значимое событие – открытие мечети. Это была первая в селе мечеть, открытая после долгих лет атеизма. Основали её тогда в здании бывшего ДОСААФ. Сотни людей собрались в тот радостный для верующих день.
Районный имам совершил молитву, затем взял в руки сверкающий на солнце полумесяц и вручил его стоявшему рядом парню. Взволнованный оказанным ему доверием и важностью порученного дела, тот взобрался по лестнице на крышу и укрепил там полумесяц.
Звали парня Шамиль. Это был внук того самого Минахмета…
