C утра меня развлекали историей джаза в Западной Европе. Тут надо сразу отметиться. Мне ни история, ни джаз, ни история джаза не близки. Не моя травка. Но как лицо, страдающее Брекзитом в острой форме, я не посмела переключиться – джаз, и даже его история, лучше индикативного голосования (и да, душка Тереза покидает нас в мае) Джаз очень быстро свернул в сторону Берлина 30-х. Вот был такой город. Очень бедный – Первая мировая, репарации, экономическая депрессия, инфляция. Бедный, но веселый. Вполне себе культурная столица Европы, в которой процветали науки, искусства и невиданные по тем временам свободы. Именно в Берлине нашли себя Х, Y и Z (имен не помню). Были страшно популярны. Чтобы их послушать, зажавшие в кулачке последние полмарки берлинцы стояли в многочасовых очередях. Х, Y и Z были, разумеется, черными, но в Берлине это никого не волновало, а волновало только то, что Х, Y и Z отлично играют на саксофоне – все вместе, или по отдельности, или еще как-то, но очень здорово. В 33-ем. В 34-ом. В 35-ом. Никто не задавал им вопроса, а что это они так плохо мылись в детстве. Никто не спрашивал, где они учились музыке, и если они где-то учились, почему они не играют Вагнера. Их просто ценили за то, что они играют на саксофоне. Может, у них три саксофона были, или один на всех, но это тоже никого не интересовало – главное что классно. А потом... Потом пришел Гитлер. Джаз был немедленно заклеймен как дегенеративная музыка. Чернокожие тоже были заклеймлены как недолюди. Х, Y и Z закончили не очень плохо. В том смысле, что они выжили. Кому-то удалось сбежать, как минимум один оказался в концентрационном лагере, но тоже как-то выжил. Он там четыре года умудрился выживать. Может быть, он там тоже играл джаз – палачи они тоже не лишены тяги к прекрасному. Х, Y и Z бежали – успешно или не очень – от тех же самых людей, которые год назад стояли под дождем, чтобы на последние деньги послушать их музыку. Вот ровно те же самые люди. Никакие не другие. Не другое поколение. Не новые народились, не варвары пришли... Сначала стояли в очереди, чтобы слушать черный джаз, потом строились в колонны, чтобы с лозунгом Гитлера пойти его громить. С промежутком года в два. Никогда не спрашивай, по ком звонит колокол. Никогда. Ты знаешь, по ком он звонит. Oranges and lemons, Say the bells of St. Clement's. You owe me five farthings, Say the bells of St. Martin's. When will you pay me? Say the bells of Old Bailey. When I grow rich, Say the bells of Shoreditch. When will that be? Say the bells of Stepney. I do not know, Says the great bell of Bow. Here comes a candle to light you to bed, And here comes a chopper to chop off your head! Chop-chop-chop