ART1 посетил пресс-показ фильма о великом итальянском скульпторе
14 ноября в отечественный прокат вышел фильм Андрея Кончаловского «Грех», снимавшийся в Италии в 2017 году. Картина рассказывает о жизни знаменитого итальянского скульптора Микеланджело Буонарроти. ART1 проследил экранный путь гения по краю пропасти, где от дьявольского до божественного – один шаг.
По словам режиссера, он не стремился отобразить в деталях биографию Микеланджело, а хотел создать собственное высказывание на тему жизни и творчества великого мастера. К созданию образа самого скульптора, однако, Кончаловский подошел с особой тщательностью: актера на главную роль искали по всей Италии в течение восьми месяцев. Им стал итальянец Альберто Тестоне. По мнению режиссера, поразительное сходство Тестоне с Микеланджело кроется не только во внешности. «Он очень человечески подходит как темперамент на Микеланджело. Он не играет, он живет. Это разные вещи», – отметил Кончаловский.
«Грех» открывается символичной сценой пути: зритель впервые встречается с Микеланджело Буонарроти, идущим по дороге. Зеркальной сценой лента столь же символично и завершается. Тема пути и одиночества гения пронизывает весь фильм. Дороги, тропы и лестницы – постоянные спутники главного героя. В начале фильма скульптор предстает перед нами недовольным жизнью и самим собой как творцом, уставшим от затянувшейся работы над фресками Сикстинской капеллы. Из-за этого он вынужденно отказывается от других заказов и все время пребывает меж двух огней: представители семейств делла Ровере и Медичи наперебой предъявляют скульптору претензии к срокам выполнения работ, втягивая его в распри двух знатных родов.
Заработанные Микеланджело деньги безрассудно тратят его родственники, в то время как сам художник перебивается с хлеба на воду. Постоянные долги и нужда, царящая в стране шаткая политическая обстановка, множество соперников, среди которых − талантливый Рафаэль и повседневные дела рабочих в каменоломне – все это угнетающе действует на Микеланджело. Мятущийся, ищущий свой путь и возможность высказаться, он находится в положении, когда ему не дают ничего сказать.
Микеланджело задавлен не только обыденной суетой и трудностями. Он вступает в сильнейшее противостояние и с самим собой. Кончаловский символически преподносит это с помощью глыбы мрамора, которая нужна Микеланджело для работы над одним из заказов, усыпальницей папы Юлия II. Слишком большой кусок мрамора, какого прежде не добывали рабочие, «монстр», как его постоянно называют каменотесы, — это зримый образ тщеславия самого Микеланджело, его собственного внутреннего монстра, который мешает ему впустить в себя свободно созидающий дух. «Поднимет разом весь столетний груз и бросит в пропасть собственной груди», — напишет немецкий поэт Райнер Мария Рильке о Микеланджело четырьмя веками позже.
В фильме Кончаловского скульптор постоянно балансирует над пропастью: и добывая мрамор в карьере, и стремясь угодить сильным мира сего, и стараясь при этом остаться собой, идти собственным путем. Кончаловский подчеркивает в фильме земную природу творческого гения: обыденное и привычное на пути Микеланджело всегда идет рука об руку с прекрасным и недосягаемым. Например, в сцене, когда в дородной дочери каменотеса Марии скульптор видит Деву Марию, в то время как один из его подмастерьев восхищается роскошными формами и походкой девушки. Или, когда Микеланджело сидит у стен грандиозного Палаццо Веккьо рядом со скульптурой Давида, а позади болтается висельник, и вокруг — грязь и темнота.
На протяжении всего фильма Микеланджело Буонарроти разрывают на части и посещающие его мистические видения. Он то со страхом ощущает присутствие дьявольского, то благоговейно предчувствует божественное. Мотив преследования Микеланджело высшими силами, которые направляют его, повторяется несколько раз, и не всегда ясно, какой они природы, добро это или зло. Повторяется и фраза-предзнаменование о попадании в ад, которую Микеланджело, в том числе, произносит сам. Кажется, гениальный скульптор уже угодил в персональный ад, из которого никак не может выбраться. Микеланджело несколько раз риторически вопрошает «Где ты?..». Он то ли силится обрести себя самого, то ли призывает дух великого поэта Данте Алигьери, который мог бы дать ему важные ответы. Микеланджело буквально боготворит Данте, перечитывая сцены Ада из «Божественной комедии», зная их наизусть, посещает места пребывания кумира и ищет возможной связи с божественным.
И дух постоянно является Микеланджело, ибо он веет всюду. В этом ключе глубоко символична сцена с легкой занавеской, взметнувшейся как будто от несуществующего ветра (вспоминается картина Эндрю Уайета «Ветер с моря»), и другая сцена, в которой Микеланджело стоит на ветру и воочию наблюдает ангела у кровати Папы Римского. «Я всегда берусь за большее, чем могу охватить, я не знаю границ… Я хотел в своих работах выразить Бога, а обрел только красоту человека…», − сокрушается прославленный мастер в одной из финальных сцен, где сам Данте в алом плаще наконец предстает перед скульптором, точно призрак, и открывает ему истину в искусстве.
Елена Лавренкова
