Одна из основных критических замечаний в адрес экономической оценки биоразнообразия и экосистемных услуг заключается в том, что большинство оценок не позволяют экосистемам и экономикам воздействовать друг на друга одновременно.
Кроме того, хотя это и не обязательно критика, система координат для большинства видов экономического анализа экосистем находится на уровне компаний, домохозяйств или отдельных отраслей. Анализ на уровне фирмы, домохозяйства или отрасли скрывает потенциальные побочные эффекты, связанные с действиями, предпринимаемыми в одном секторе экономики в других секторах, и соответствующее воздействие на макроэкономические переменные, такие как валовой внутренний продукт (ВВП), совокупные темпы накопления или структуру торговли.
Аналогичным образом, структурные изменения, сопровождающие экономический рост (отраслевая структура), структуры торговли и потребления, могут иметь далеко идущие последствия для здоровья и состояния экосистем. Двумя примерами такого воздействия являются следующие:
- интенсификации сельскохозяйственного производства, сопровождающей экономический рост, и его воздействия на засоление почв и заболачивание, а также на генетическое разнообразие;
- и региональных и национальных субсидий на промысел рыбы и соответствующего воздействия на рыбные запасы и морское биоразнообразие
Существуют и другие соответствующие примеры того, как макроэкономическая основа может дать полезное представление о том, как лучше управлять экосистемами. Одной из актуальных проблем в экономике прибрежных экосистем является воздействие экономического роста и растущего преобразования мангровых лесов в сельскохозяйственные или аквакультурные виды использования, а также соответствующее воздействие на способность прибрежных экосистем поддерживать популяции рыб.
Другой проблемой является обеспокоенность разрушением дельтовых экосистем в связи с уменьшением, а иногда и отсутствием, речного стока. Что касается наземных экосистем, то проблемой, которая привлекла и будет продолжать привлекать к себе пристальное внимание в ближайшем будущем, является связывание углерода. В упрощенном виде вкратце рассматривается вопрос о том, что страны Юга потенциально могут служить поглотителями углерода, однако обезлесение в этих странах является для них важным источником ВВП.
Естественный вопрос: хотят ли северные страны, чтобы страны Юга служили поглотителем углерода, какой доход потеряла бы эта страна, если бы она сократила желаемые темпы обезлесения или остановила его полностью? Ответ на этот вопрос, вероятно, устанавливает нижний предел цены предложения Севера для Южной страны, чтобы она могла распоряжаться своими лесными ресурсами по-другому.
До сих пор основной упор в этой книге ЭЭБР был сделан на обобщение доминирующих концептуальных рамок и соответствующих методологий, используемых для измерения экономических издержек и выгод политики управления экосистемами. Такая политика варьируется от налогов для устранения внешних факторов на существующем преобладающем рынке (сбои рыночного механизма) до вызванных политикой искажений, осуществляемых на региональном, национальном и глобальном уровнях (например, тарифы для защиты конкурирующих с импортом секторов или налоги на факторы, используемые секторами, наносящими ущерб здоровью экосистем).
Поддерживаемая гипотеза заключается в том, что структура политики может быть лучше обоснована путем надлежащего использования экономической оценки и бухгалтерского учета (при том понимании, что на рейтинги политики может влиять ставка дисконтирования, используемая при проведении анализа).
Однако методологии, обсуждавшиеся до сих пор, не учитывают должным образом взаимозависимость между различными экономическими подсекторами и экосистемными услугами. Методологии также не предназначены для измерения потенциального воздействия политики на всю экономику и лежащие в ее основе экосистемы.
Зависимость традиционных секторов экономики от экосистем возникает не только в результате использования материальных факторов, таких как древесина, вода и рыба, но и в результате использования нематериальных услуг, таких как минимизация отходов, регулирование климата или борьба с трансмиссивными заболеваниями.
Каждая из этих услуг приносит пользу благосостоянию человека, но способность экосистем предоставлять такие услуги может зависеть от поведения человека.
Экономика тропических мангровых лесов иллюстрирует этот момент. Морские ученые установили связь между мангровыми зарослями и пропускной способностью рыбных запасов - говоря в общих чертах, чем больше площадь мангровых лесов, тем больше рыбных запасов может поддерживать прибрежная экосистема .
Самая простая экономическая история, связанная с отношениями между мангровыми лесами и рыбными запасами, заключается в следующем: чем меньше мангровый лес, тем дороже должен быть промысел рыбы.
Игнорируя процесс переустройства земель, естественный вопрос заключается в том, как изменится чистый возврат инвестиций в рыбную промышленность по мере сокращения площади мангровых зарослей?
Отвечая на этот вопрос, можно по праву игнорировать остальную часть экономики, особенно если промысловый район вносит незначительный вклад в экономику в целом. В качестве альтернативы можно рассмотреть вариант создания экономики, в которой выловленная рыба продается компаниям, использующим капитал и труд для переработки свежей рыбы, которые, в свою очередь, конкурируют с компаниями обрабатывающей промышленности и сферы услуг за капитал и рабочую силу.
В этом случае сокращение площади мангровых зарослей приводит к увеличению затрат на добычу рыбы, что, в свою очередь, снижает предложение свежей рыбы перерабатывающим предприятиям.
Это может привести к повышению цен на свежую рыбу, что может оказать понижательное давление на спрос на капитал и рабочую силу со стороны переработчиков рыбы. Такое взаимодействие может иметь последствия для региональной заработной платы и норм прибыли на капитал и структуры инвестиций. Эмпирические примеры (нерыболовство) в работе Roe и др. показывают, что экономические последствия сокращения мангровых лесов для рыболовного флота и перерабатывающего сектора будут зависеть от того, насколько важный капитал соотносится с рабочей силой в производстве продукции каждого сектора.
Два мангровых примера показывают, что одни проблемы в экономике экосистем хорошо подходят для микроэкономического анализа, а другие - нет. Другие примеры покажут, что одни вопросы могут быть рассмотрены без четкого учета биофизической/экосистемной динамики, в то время как другие не должны этого делать.
Взгляд на экономику некоторых вопросов может быть получен с помощью простой односекторной модели роста, интегрированной с биофизической моделью. С другой стороны, тщательное изучение экономики проблемы мангровых зарослей и рыболовства в предыдущем пункте, вероятно, потребует интеграции динамики рыболовства с динамичной экономической моделью, охватывающей несколько секторов.
Другой вопрос, который необходимо рассмотреть, - это взаимосвязь между относительным масштабом экономической деятельности и природной экосистемой, частью которой является экономическая система. Учет эффекта масштаба имеет решающее значение для понимания того, как управлять экосистемами и экономикой на устойчивой основе.
Эта проблема управления напрямую связана с концепцией пропускной способности природы .
Подобно тому, как микропредприятия экономики - например, отдельные домохозяйства и фирмы - функционируют как часть макроэкономической системы, совокупная экономика функционирует как часть более крупной системы, которую Daily называет естественной экосистемой.
При внедрении динамики в экономико-экосистемную модель возникает ряд проблем. Например, стандартные подходы к эмпирическому моделированию экономической динамики, как правило, не учитывают гиперболические или другие потенциально более сложные концепции дисконтирования. Кроме того, может потребоваться рассмотреть возможность динамики "мелководных озер", которая может привести к множественному равновесию в устойчивом состоянии .