Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
…А… можно… аборт?– на последнем слове Марика запнулась, будто проглотила его. Сама испугалась.
Вчера, когда пропалывала огород, вдруг сердце похолодело: как же она сразу не поняла, откуда это повторяющееся головокружение, тошнота… Нет, не то, чтобы не поняла – просто за переживаниями и болью всех этих дней ей некогда было обратить внимание на эти такие, в общем-то, понятные изменения в самочувствии…
Врач в городской поликлинике с улыбкой подтвердил её опасения:
-Всё отлично! Прекрасная беременность у такой прекрасной будущей мамы! Обрадуйте папу, и…
Марика расплакалась. Врач осёкся на полуслове. Нахмурился:
- Ясно…
Марика прошептала:
- А…можно…аборт?
Приветливый, весёлый, говорливый врач куда-то делся. Вместо него перед Марикой стоял человек с колючими глазами. Молча выписал направление, протянул Марике. Углубился в свои бумаги. На Марикино почти беззвучное – до свидания – головы не поднял… Лишь вслед покачал головой, с досадой отбросил ручку.
Эта неделя до аборта тянулась бесконечно. Марика лежала в своей комнате, уткнувшись лицом в подушку. Заходила мама, тихонько гладила дочку по плечу, вздыхала:
- Ох, уж эта… натура… Всё же хорошо. Жених скоро приезжает, будет свадьба…
Пыталась вовлечь дочку в предсвадебные хлопоты:
Завтра с Таней в город поедете. Пора платье белое выбрать, фату… Михаил через неделю возвращается…
-Не надо… белого платья, мама!.. почти прокричала Марика. – И фату не надо!
Отвернулась к стенке. Плечи её вздрагивали.
-Как же…не надо, доченька?... Михаил вот… деньги оставил… Велел, чтобы всё самое красивое купили…
Каждое лето Михаил работал в порту. Хотел, чтобы свадьба была самой щедрой, весёлой. А Марика была самой красивой невестой. Когда уезжал на учения, отдал сбережения будущей тёще…
Этой ночью Марика не спала.
С горьким облегчением вздохнула, когда за окном стало светать. Потихоньку собралась. И уехала в город.
Пока ждала своей очереди на аборт, чувствовала, что попала в какую-то жуткую пустоту, где никого и ничего нет. Ни звуков, ни цветов. Михаил… Андрей… Они где-то там, кажется, в каком-то другом мире – своём, мужском, где тревоги, подъёмы, корабли, учения, погоны… Где нет места Марике с её безысходным горем. И нет им дела до Марикиного горя… И никто не защитит её от страшного одиночества. Пустоты… Никто не защитит от неотвратимости того, что сейчас случится… Когда выглянувшая медсестра назвала её фамилию, встала, на ватных ногах прошла в кабинет. Её всю сотрясала дрожь. Окинула взглядом операционную. Какие-то страшные железные, верно, жутко холодные, пугающие своим непонятным предназначением инструменты лежали на белом столе…
Ноги Марики подкосились. Своим холодным, зловещим безразличием эти железные предметы вмиг покрыли льдом сердце Марики. Ей показалось, что сердце даже стучать перестало… Медсестра устало, привычно-бесцеремонно сказала:
-Чего стоишь? Раздевайся иди…
Как во сне, Марика раздевалась. Ладонями прикрыла голую грудь. Вдруг ощутила какую-то непривычную тяжесть груди – словно грудь наливалась. И – боль, тоже непривычную, но… обещающую скорое преогромное счастье…
На страшном своей безжалостной откровенностью кресле лежала, закрыв глаза. До крови прикусила губы. Ресницы дрожали… Акушерка с грубой силой раздвинулала её колени… То, чем она прикоснулась к такому…сокровенному, нежному… оказалось гораздо холоднее и безжалостнее, чем представлялось Марике. И… это…холодное, страшное, безжалостное… сейчас вырвет из её плоти… крошечного ребёнка… Как же страшно сейчас этой крошке, что притаилась у неё под сердцем!.. Как замерла она - в ожидании этого зловеще холодного, безжалостного прикосновения, несущего разрывающую боль… Марика из последних сил свела колени. Врач надевал перчатки. Акушерка строго свела брови, снова резко раздвинула дрожащие Марикины колени. Что-то резкое говорила Марике. Марика приподнялась с кресла, пытаясь справиться с жутким головокружением. Отодвинула сильные, привычные руки акушерки… Акушерка с силой нажала на её грудь, заставляя лечь обратно. Но Марика спрыгнула с кресла, пошатываясь, еле передвигая ноги, пошла в комнату для переодевания. Акушерка что-то кричала, хватая Марику за руку. И тут она услышала негромкий голос врача:
-Прекратите. Вы и …вправду считаете, что мы… готовились сделать ей… добро?..
Поддержал Марику, проводил до двери, устало сказал:
- Одевайся… и иди отсюда, дочка…
Кое-как Марика оделась. Выскочила из страшного кабинета, словно боялась, что ледяные цепкие железки намертво схватят её…
Вечером, дома, как-то само собой пришло решение. Марика незаметно выскользнула из дома, быстро пошла к морю.
Маленькому… не будет страшно… если… с ней… вместе…
Она вошла в море. Так же светила луна… Да, здесь… Андрей…
Марика долго шла по лунной дорожке – так мелко здесь было. Тёплые, ласковые волны тихо успокаивали малыша. Ему не должно быть страшно, как там, где зловеще лязгали холодные железки… Здесь малыш слышал только ласковый плеск… И уже чёрные волосы потонули в воде, медленно исчезла луна…
Старый рыбак Алексеич видел, как девушка зашла в море. Ну, и что… они, молодые… это…как его… романтику любят… а луна – вон она какая. И море – серебряное. Пусть помечтает девчонка…
Всё же не отрывал глаз от Марики. Забеспокоился, когда она вся исчезла под водой. Бросился бежать к тому месту на серебристой дорожке, где скрылась Марика. Успел, схватил за длинные волосы, поднял на руки.
Марика лежала на песке. От страшного кашля её просто выворачивало. Алексеич суетился рядом, поддерживал девчонку. Когда она задышала ровно, вздохнул с облегчением, сел рядом. Вытер лоб.
- Ну, девка… Лозиной бы тебя… Скажу вот отцу, пусть отдерёт тебя как следует… Ишь, удумала!..
Марика заплакала:
-Пожалуйста… Не говорите… папе… никому…пожалуйста…
-Ишь, как оно… - проговорил Алексеич. – Как оно… бывает-то…
Жалея, погладил девчонку по плечу.
-Ну…ладно… не скажу. Но – смотри у меня! – сурово погрозил пальцем. – Жизнь, дочка, прожить – не поле перейти… Находи силы… Не ты первая… Смотри… поздно бы не было…
А через день приехали Михаил с Андреем. В парадной флотской форме, с лейтенантскими погонами на плечах. До того красивые, что дух захватывало. Какие-то серьёзные, повзрослевшие, молчаливые. Настоящие офицеры…
Полным ходом шли приготовления к свадьбе. Измученная Марика полностью отдалась этому течению. Михаил тоже замотался в хлопотах и суете. С невестой виделся мимоходом. Её попытки поговорить строго останавливал… Властно поднимал руку, а глаза опускал.
А Андрей уходил к морю. Возвращался, встречался с тяжёлым взглядом Михаила – во взгляде этом была суровая мольба…
Как-то встретились, почти столкнулись с Марикой. Андрей растерянно улыбнулся, хотел взять её за руку. Марика отшатнулась, в глазах её плеснулся страшный испуг, жалко затрепетали ресницы. Беззащитно подняла руки. Побелевшие губы что-то прошептали. Сердце Андрея рвалось от боли. Он быстро ушёл. Вечером сказал Михаилу:
- Мишка… Я, наверное, уеду… Давай… без меня…
Михаил молчал. Потом сказал:
- Не…уезжай, Андрюха… Как я… без тебя… Не смогу…
Посмотрели друг другу в глаза, пожали руки. Как всегда, поняли, услышали сердцем…
Продолжение следует…