Говорят, что в девяностых мы голодали. Голода не помню, помню проблемы, в основном связанные с деньгами, огороды с картошкой и дачи, тогда получившие второе рождение. А вот голодать?.. Был бы голод, так не держали бы собак.
Хотя, конечно, мне точно не дано знать – когда у Лены появился Грей. В девяносто четвертом, в первой половине, он уже был, огромная серая махина, знакомая всему классу.
Своей собаки в моей жизни не случилось. Отец с мамой трезво смотрели на жизнь, воспитывали нас с сестрой, окунулись в девяностые с их проблемами и только один раз, в конце девяносто третьего, когда все начало потихоньку выравниваться, заговорили о собаке. Мама хотела добермана, отец про породу ничего не говорил, у нас была кошка, недавно спертая сестрой Васька, и дальше разговоров дело не зашло. Мне оставалось всю свою любовь к хвостатым вымещать на чужих псах.
Леночкин Грей был странным воплощением мечты собачника, не разбиравшегося, собственно, в собаках. Совсем и полностью. Грей, высоченный, крепкий и суровый, красиво двигался, басовито погавкивал и пугал более робких одним поворотом своей дожьей башки. Башка у него, пропорционально развитая, была солидно полна тяжелых взглядов и ощутимых клыков.
Через пятнадцать лет один из тогдашних коллег, Иван Сергеевич, расскажет про свое советское детство. Про эрделя, обязательно подлежащего дрессировке и свое участие в них. Особенно в качестве «куклы» на отработку собачьего захвата рук. Про участие в тренировке огромного дога, считавшегося декоративным красавцем и, как ни странно, имевшего немало медалей со значками от ленинградской милиции. В основном – за задержание. Про глупую шутку опытных собаководов, на вопрос молодого Ивана Сергеевича:
- А он пасть не разжимает, чего сделать?
Ответивших полной ересью:
- Промеж ушей стукни.
Иван Сергеевич стукнул. Дог сурово глянул глазами, налившимися кровью, и немного сжал пасть. И еще немного, и потом чуток, и… И Ивана Сергеевича, раздавая вокруг отборный мат и ощутимые звездюли, на «козлике» отвезли в травму. Врач констатитровал опрделенные повреждения мышц, сделал снимок и ответственно сказал:
- Кости целые, все остальное придет в норму.
В детстве Ивана Сергеевича вместо Вики была Большая советская эниклопедия. Но даже если бы был Интернет, то он ничего бы не сказал о силе укуса дога, ведь логи тупо не входят во всякие «ТОП-10 самых ужасных\сильных\нужноеподставить собак». Зато Вики всегда подскажет страждущим, что сила укуса мастифа не менее 130 атмосфер на квадратный сантиметр. И то, что мастиф один из ближайших родственников дога. Но то не суть, Грей, в конце концов, никого на моей памяти не покусал.
Наша с ним дружба началась в одиннадцатом. До десятого Леночка не обращала на меня внимания, к его концу мы начали общаться, в начале выпускного класса нас посадили вместе, а к его середине, как-то само собой, я стал появляться у нее в гостях минимум три раза в неделю. И с кем, кроме добрых Ленкиных мамы с бабушкой стоило налаживать отношения? Все правильно, с огромным серым немецким догом Греем.
Грей, суровый и охрененно большой, относился ко мне как царская охранка к юным подпольщикам: косился, не доверяя, старался оказываться рядом, периодически демонстрируя превосходство своего набора клыков перед моими жалкими молярами и премолярами, мог неожиданно подойти сзади и насладиться явно читаемым в воздузе желанием намочить штаны, ощутив его тяжелое дыхание где-то в районе собственного копчика. Самый страх тут был в самом моменте поворота, весь весь прямоугольник огромной дожьей башки, а в особенности ее пасти, тут же приходился на молнию джинсов. А вы же помните о силе укуса ближайшего родственника немецких догов?
Грей кошмарил меня с месяц. И весь этот месяц собачник, спящий во мне с рождения, пытался найти контакт. Получилось случайно: я пил чай, сидя в зале и, не глядя, опустил руку, попав прямо между ушей Грея, сидевшего внизу. Мы одновременно замерли и, не случись озарения, Грей вполне мог продемонстрировать все свои сильные качества на моих пальцах. Но я решительно погладил пса, уделив внимание уже нахмурившимся бровям и…
- Дайте тряпку!
Это было нужно говорить сразу. Потому как стоило мне сесть, откуда-то возникало это чудовище, клало голову на колени и, трагично хмурясь, ждало поглаживаний, почесываний и остального. Одновременно пуская слюни, текшие как «Фейри» из упаковки, стоит перевернуть и чуть нажать.
Грей ходил со мной гулять, аристократично переставляя длиннющие лапы и не обращая внимания на брех всяких шавок, обильно расплоившихся в девяностые. Из соседей уважения был достоин только ротвейлер с соседнего дома, но их старались не гулять в одно время.
В общем – мы дружили весь наш с Леночкой одиннадцатый класс. В смысле, что с Греем, хотя и с его хозяйкой тоже. И даже закончив школу, в год последних конвульсий детства и превкушения армии, не мог не прийти к ним и попить чаю, поглаживая теплую и берхатную огромную башку отличного немецкого дога, ставшего первой собакой, чей поводок оказался у меня в руке.
Больше про 90-ые или войну читать по ссылкам, тут и здесь