Metallica, Pantera и Э.С.Т в Тушино 91-го года. «Плиты» «Акцепта» и «Креатора» от фарцы. «Ария» против «Айрон Мейден» и Паук с «Коррозией металла», голыми тетками с черными треугольниками и Толик Крупнов, изобретавший велосипед. Гаина и «Круиз», «Черный Кофе», «Железный поток» и новые коллективы, решившие рубить металл в девяностых.
Фестиваль «Металлопластика», проводившийся на Урале в конце восьмидесятых, как зеркало того времени и отношения к металлической музыки. Группа «Клиника» и их ПТУ-метал-рок, как яркая иллюстрация всего творившегося. Вторая половина последнего десятилетия СССР прошла не только под «Белые розы», народ слушал тяжелый рок, порой не разбираясь в стилях, таскал странную одежду и хотел еще. За бугром «Нирвана» писала золотые альбомы, а у нас еще экспериментировали с трэшаком.
«Монстры рока по руинам Империи Зла» прокатились по пост-«совку» в самом начале лихого времени. «Сепультура», тогда отжигавшая не по-детски, но пока еще только готовившаяся штурмовать металлический Олимп, в компании «Черного Обелиска», задала жару. Через пять лет Крупнов, записавший все свои три классических альбома, «Стену», «Еще один день» и последний, неожиданно создаст «Я остаюсь…». Песню, что без базара говорит о разочаровании человека, вот-вот только катавшегося по стране в туре «…руин Империи Зла».
Спад интереса произошел быстро. Вот только народ ломился на концерты русских Пристов, Металлики и остальных и… бах, никто особо никому не нужен. Девяностые оставили привязанности, но убрали сильный интерес. Модным становился блатняк, попса из моды никогда не выходила, а русский метал, как русский рок, начал все глубже уходить на дно.
Страну потихоньку наводняли пиратские записи западных команд, от легенд до только-только появившихся. Саунд, энергия и профессионализм сделали свое дело, вколотив в крышку гроба русского металла немало гвоздей. Даже обычные тряпки, футболки, банданы и пока еще редкие рюкзаки-торбы, продающиеся от Горбушки до окраин Владика, пестрели цветастыми лого западных групп.
Журналы, запускавшиеся с первых «свободных» дней, прогорали как могли, оставляя лишь память о «Zarraze» с «Роккором», сократившись к концу девяностых до «Дарк Сити» и белорусского «М», оставшегося после закрытия «Легиона». Сейчас, найденные порой на развалах и открытые на любой странице, они веселят своим пафосом и неуемной крутостью интервью. Но металл, вернее, мЕтал, все же жил.
Развеселая банда КТР, Корпорация Тяжелого Рока, организованная неугомонным Сергеем Пауком Троицким, чесала по стране и окрестностям всю первую пятилетку. Подход был кондовый, шоу включало в себя настоящий трэшак, где под трэшаком имелся в виду мусор. Кресты, гробы, Черный Карлик, делавший адские занюхи девкам на подтанцовке, весело размахивающим руками, ногами и сиськами. Звездой голых жоп «классического» состава, Паука, Борова, Ящера и Костыля, была Пышка, крепкая русская деваха не менее классических кустодиевско-купеческих габаритов. Водка и веселуха, тексты черт пойми о чем, с лютейшей дичью в виде могильных страшилок…
Паук быстро разосрался с командой. Последним, ближе к концу девяностых, ушел Боров и команду понесло. В сторону «правого» движения, заметного еще с появления Гитлера, тощего упыря, выходившего на сцену начиная с «1966», где единственной приличной песней оказалась «Ритуал сожжения трупов». Дальше больше и в Миллениум КТР вошла полностью оскинхедевшись.
«Железный Марш», колесивший с ними по стране фестивал, со всех их Д.И.В-ами, ДАЙ-ями, «Адольф Каслами» и остальными, включая весьма некислого «Анубиса», рассыпался той самой коррозией, оставшись пылью на дорогах вселенной.
Умнее всех поступила «Ария», та самая, с Кипеловым и Пушкиной, с песнями про грешников, Понтия Пилата, ангельскую пыль и черных всадников. Обогнав на поворотах более техничный «Мастер», «Ария» устремилась вперед, наплевав на сравнения с «Железной Девой», включающие даже уходы дяди Валеры почти в аккурат с уходами Дикинсона. «Ария» выдержала весь накат девяностых, не сдалась, не согнулась, не погнулась ржавчиной и лабает до сих пор, оставаясь лучшей метллической командой, оставшейся от СССР.
«Круиз», «Черный кофе», «Август» - просто пропали. Также, как ушли в никуда попытки «новой» волны тяжелого металла, от Кронера с Хеллрайзером, Носфератосом и Моритурусом и до всех остальных, включая позерско-попсовую «Корону Российской Империи». Наступило время других, создавших культ, добравшийся почти до двадцатых годов двадцать первого века.
Новые времена порождали новые имена и, порой рождаясь в бывших республиках, металлическая музыка оказывалась как-бы не русской. Но это мало кого смущало, они же все равно были своими.
«Ментал Хоум», «Грейт Сорроу», «Гореслипс», «Мелисса», «Мерлин», украинцы «Ноктурнал Мортум», ушедшие в модный блэк, «Энд Зон» и совсем юные «Трактора», добравшись до нулевых – тихо ушли в никуда. Ну, за исключением Мерлина и Ноктурнал Мортум. Отдельно стоял Кирилл Немоляев с его БОНИ Н.Е.М и Карданным Валом, лабавший каверы западной попсы с яростью и натиском достойными куда большего. Кэш, игравший в «Энд Зон» оказался умнее всех, создав совершенно попсовый, но от того не становящийся менее крутым СЛОТ. "Трактора", словив волну, рубили долго, но ушли, породив "Луну".
Толик Крупнов, побрившийся налысо, все больше уходящий в рок и все меньше игравший трэш собственного разлива, не добрался даже до конца девяностых. Одиозный, харизматичный, талантливый, яростный на сцене и в жизни, Крупнов проиграл главной заразе времени – уходу от всего с помощью нехороших веществ. Он погиб прямо в студии, в 97-ом, до конца оставшись настоящим рок-н-ролльщиком. Пройдет несколько лет и Дмитрий Борисенков, гитарист Обелиска «золотой» эпохи группы, соберет ее снова. Они запишут сильнейший альбом, посвятив его памяти Крупнова и…
И это будут уже нулевые, а это совсем другая история.
Больше про 90-ые или войну читать по ссылкам, тут и здесь