История одной провинциальной газеты
Когда стало известно, что редакцию хотят расформировать, в коллективе началась лёгкая паника, плавно сменившая нервными смешками и не менее напряжённым ожиданием. Большинство интересовало, что будет дальше. И таким образом, работать уже никто не хотел. А что напрягаться-то зря. Все равно всех уволят рано или поздно.
И все ждали. Это был словно ежедневный сериал, сценарий которого никому не был известен. Все собирались утром и делились новостями. Кто что знал. Но каждый день в редакции становилось меньше сотрудников.
Одними из первых ушли несколько журналистов, когда сообщили, что газета станет меньше объемом. Они поняли, что всем здесь уже будет "не поместиться", и пошли быстрее занимать места в других газетах.
Несколько менеджеров по рекламе перевели к маркетологам в основной холдинг.
Вскоре стало известно, что три дизайнера-верстальщика для новой газеты тоже будет много. Их вызывали по одному, сулили какие-то блага. Они возвращались неразговорчивые и хмурые. В итоге оставили самого старшего верстальщика.
Меньше всех пострадала служба доставки и распространения. В ней нуждалась, как старая, так и новая газета. Правда, самый младший сотрудник из нее тоже исчез.
Потом сдали нервы у главного редактора. Как человек творческий, он не вынес "кромсания" своего детища и ушел со скандалом, громко хлопнув дверью.
Новая "куцая" редакция практически была готова. Реклама и телепрограмма кабельного телевидения — такой она должна была стать. Оставалась последняя неувязка: холдинг никак не мог отделаться от последней оставшейся ненужной журналистки
Как вы уже поняли, руководство не хотело затевать сокращение подразделения. Ведь это дорого. Проще было действовать более дешёвыми методами: что-то предлагать сотрудникам якобы более выгодное , рисовать неприглядные перспективы — словом, вести долгие мутные разговоры, что-то вроде психологической обработки.
Журналистку они не пронимали, и она намеревалась держаться до конца. Но дальше больше. Ни один ее материал не был утвержден новым редактором, которым, кстати, стал один из опытных журналистов редакции, друг прежнего редактора.
Журналистка была потрясена, с каким рвением он принял новую должность и с каким усердием принимал участие "в обработке" ее коллег. Ещё вчера он вместе со всеми подшучивал над событиями в их отделе, жевал бутерброды на общей кухне, а сегодня с холодной отчужденностью разбирает ее тексты, не оставляя им никакого шанса.
Девушка попробовала поговорить с ним, вызвать в нем прежнего душевного коллегу. Но тот был холоден, неприступен и к тому же сразу поставил ее на место, напомнив о субординации.
На следующей неделе новый редактор не принял и другие статьи журналистки. А накануне выхода номера он вызвал ее к себе и дал задание. Наконец-то! Только девушка сразу поняла, что задача поставлена заведомо невыполнимая. До сдачи выпуска оставалось несколько часов. За это время требовалось съездить на интервью, вернуться, написать, сверстать. Она осведомилась у коллег: место под этот материал даже не планировалось.
Не сложно было сложить два и два, чтобы понять, что ее вынуждают покинуть редакцию. Для этого создавались все условия. Зарплата зависела от написанных материалов. А их как раз не утверждали.
Неизвестно, чем бы это кончилось. Журналистке поступило предложение от другого издания, и она приняла его.
Та газета в качестве телепрограммы и рекламных объявлений жива до сих пор.