У неё были светлые кудри, в маму. И огромные карие глаза с опахалом густых черных ресниц, в отца.
Изящные кисти рук, тонкие лодыжки. Точеные скулы и мелодичный голос. Высокий для её 11 лет рост, и, пожалуй, немного чересчур женственная фигура. Она была настоящей красавицей - мама наверняка любовалась бы ей, расчесывая густые локоны, а отец берёг бы от чужих хищных взглядов.
Но не было ни матери, ни отца. И о собственной красоте она не знала совсем ничего, зато точно знала, ЧТО досталось ей в наследство от родителей.
- Куда грудь такую отрастила? Будешь на паперти стоять, как мать!
- Твоими руками только кошельки из карманов таскать, по этапу пойдёшь, как твой папаня.
Настя не помнила родителей, не знала, как попала в детский дом. Вся её жизнь была чередой переездов из одного места в другое, вокруг калейдоскопом менялись порядки и обстановка, воспитатели и дети. Одних забирали в семьи, другие приходили «с воли» и оставались. Она давно уже ни к кому не привязывалась и ничего не хотела о себе знать. Проститутка и вор - ну какое будущее может быть у их ребенка? Она давно не мечтала попасть в семью - кому нужно такое «сокровище»?
Она жила, будто сорная трава у дороги, пока однажды не пришла Таня.
Татьяна была немолодой уже - так девочке казалось - женщиной. Сухой, аккуратной, с тихим, но твёрдым, голосом. Она приходила к Насте каждый выходной, и забирала её гулять в лес. Они просто ходили вдвоём по тропинкам и разговаривали. Точнее говорила в основном Таня, а её спутница брела рядом молча.
Татьяна рассказывала о жизни «за забором». О том, что каждый сам выбирает, кем стать. О том, что нужно обязательно учиться и выбрать себе интересное дело, которое будет приносить удовольствие тебе и пользу окружающим. О том, что она готова помочь во всем этом разобраться. Она что-то спрашивала, но Настя всегда отвечала вяло и односложно, а чаще и вовсе молчала.⠀
Не хотела ни в чем разбираться.
Не хотела думать о будущем.
Не хотела жить.
Однажды Татьяна остановила девочку на опушке, заглянула ей в глаза - как будто в душу - и спросила:
- Настя, о чем ты молчишь, о чем думаешь?
В этом вопросе не было издёвки, как обычно спрашивали в детском доме «Чем ты думала?!» или «Куда опять уплыла в своих мыслях»?! Настя почувствовала, как лавина никому не сказанных слов поднялась откуда-то изнутри, прорвав все плотины, и потоком ринулась наружу. И она рассказала всё. Про то, что плохая, порченая, и что будущего у неё нет. Что родилась она у ужасных людей, и сама ещё хуже. Рассказала, что в ней нет совсем ничего хорошего, ни капли. Рассказала, как всегда думала о смерти, но не о жизни.
Последние слова девочка выкрикивала сквозь рыдания, сжавшись в комок на траве у дороги. Настя не хотела этого, но сдержать поток не было сил. Она зажмурилась, и ждала чего угодно - оплеухи, оскорблений или стихающих вдали шагов. Но почувствовала мягкое прикосновение, и тихий голос, которой изменил всё:
- Я знала твоих родителей, Настя. Они не были плохими людьми.
Девочке показалось, что все внутри сжалось в комок. Кожу покрыло мурашки, стало холодно, потом очень жарко.
-Вы... знали моих родителей??
Таня села рядом на траву и стала рассказывать, не дожидаясь новых вопросов.
- Я почему-то была уверена, что ты тоже всё о них знаешь. Они были обычными людьми. Твоя мама работала в школе, а отец приехал учиться в наш город с юга, да так и остался. Когда ты родилась, они вместе катали коляску и были очень счастливы. Твои волосы у тебя от мамы, а глаза - папины...
Настя не верила своим ушам. Катали коляску. Красивая пара. Папины глаза... всё это совершенно никак не укладывалось в привычную ей картину мира, где родителями оставленных детей были только опустившиеся люди, отбросы общества..
-Вы все врете!, - выкрикнула девочка. - Я уже большая, чтобы верить в это. И вам не спасти меня своими сказками. Убирайтесь и больше не приходите никогда!!!
Настя даже не помнила, как оказалась в своей комнате. Она лежала, уткнувшись лицом в мокрую от слёз подушку, и в ушах звенело "глаза - папины"...
Настя бежала по залитой солнцем поляне. Всё казалось необычайно ярким - зелень травы, желтые, как солнечные зайцы, головки одуванчиков, бездонное синее небо.. но все внимание было сосредоточено на необычной оранжевой бабочке, которая порхала с цветка на цветок и уводила девочку все дальше. «Настенька!», - услышала она женский голос позади. Бабочка манила, и Настя побежала дальше. Мужской голос, испуганный, громкий: «Настя, стой!! СТОЙ!!!». Свист тормозов, крик, удар. Настя резким движением села в кровати, и схватилась за ушибленную во сне руку. Небольшой шрам на предплечье никогда не болел, а сейчас словно горел огнём.
А вдруг Таня говорила правду? А вдруг она знает её родителей? Вдруг она знает, откуда у Насти этот шрам? И вдруг она больше не придёт?
Она лежала, уткнувшись лицом в мокрую от слёз подушку, и в ушах звенело «глаза - папины»...
Уснуть так и не удалось - девочка до самого утра переживала, что Таня больше не придёт. Но, конечно, этим же утром она вернулась.
И рассказала Насте старую, как сам мир, историю, что отец не сумел обуздать свой южный характер и исчез в неизвестном направлении, а мать не смогла с этим смириться и начала заливать горе спиртным. Капля за каплей, одна бутылка за другой, дурная компания и наконец «оставление ребёнка в опасности». Потом суд, и мама была лишена родительских прав.
- Тебе тогда было 5 лет, удивительно, что ты ничего не помнишь... К сожалению, твоя мама так и не выбралась из зависимости. Её давно нет в живых, - мягко сказала Таня, прижимая к себе глухо рыдающую девочку. Отца тоже больше не видели, неизвестно, где он. А я жила заграницей все эти годы, и обо всем, что случилось, узнала совсем недавно...
Голос гостьи из жалостливого вдруг стал очень серьезным.
- Но у меня есть и хорошая новость для тебя, Настя.
Девочка подняла заплаканное лицо, и подавленно спросила:
- Хорошая новость?
- Да. У тебя есть сестра. Она родилась, когда тебе было 6. Ваша мама написала отказ в роддоме. Я нашла девочку, она живет в семье почти с рождения. И... - Таня запнулась, сделала глубокий вдох и решительно закончила, - если ты сама захочешь, конечно, эта семья готова принять и тебя.
С того дня прошёл всего год, но, если вы встретите Настю, вы, пожалуй, не узнаете её. Смотрите, вот она, идёт с родителями и сестрёнкой по аллее. Плечи расправлены, подбородок приподнят вверх, на щеках играет румянец, а её улыбка, кажется, делает и без того солнечный день ещё ярче! Она всё так же красива - светлые кудри до лопаток и тёмные, как южная ночь, глаза. Но в глазах - этот блеск ни с чем не спутать - плещется такое желание жить, такая невероятная уверенность в завтрашнем дне, что не остается сомнений - всё хорошо. И будет только лучше.