Рассказы человека средних лет
Золотая осень
Шли далекие восьмидесятые, первая половина, апофеоз застоя, расцвет загнивания…
Тогда излюбленным напитком всех интеллигентов, пролетариев и крестьян была «Золотая осень». Посредством этого дешевого, вкусного и абсолютно экологически чистого вина, наверное, и осуществлялась та самая «смычка». Было еще вино «Лучистое» (кажется 1 руб. и сорок с чем-то копеек стоило), тоже популярное, но ни в какое сравнение не шло оно с «Золотой осенью», которую мы любили не только за красивое название, но и за ее демократичную цену – 1 руб. 27 коп.
«Мы» в то время – трое студентов филфака (на 72 женские особи) нашего доблестного пединститута (он был гораздо круче, чем сегодняшний университет)… Если говорить о напитках, то делали еще коктейль – «кровавую Мери», наливали в стакан водку, упирали в дно стакана нож, и по лезвию ножа лили томатный сок, он выдавливал водку… Но это было долго – потом надоедало – и просто бухали томатный сок, а поверх – водку…
Но – я возвращаюсь к золотой осени.
Да – была золотая осень. Мы в тот день получили стипендию. А мы имели наглость получать еще и повышенные стипендии – сорок пять рублей. Бешеные деньги!
И мы купили много «Золотой осени». Бутылок, помнится, десять.
Пришли домой к одному из друзей. Днем. Потому что родители до вечера на работе.
Перед этим все мы прочитали Томаса Манна «Доктор Фауст». И все были очень одухотворенные…
Пьем, обсуждаем роман Томаса Манна… Ну, разумеется, от Томаса Манна к Герману Гессе, от Гессе к Прусту…
Да, вот так – у нас семьдесят две девушки на факультете, из них семьдесят мечтаю выйти замуж и остаться жить в городе, а мы трое – городские, о Томасе Манне…
Правда, потом на одной из тех семидесяти и женился…
Тоже история… Вот ты пил водку, которая выдерживалась в туалетном бачке, в прохладной воде, летом?
А на моей свадьбе это было. Восемьдесят второй год. Как положено: загс, памятник Ленину, цветы… И вот свадьба, в столовой… Напротив, между прочим, был пивной ларек – разливное пиво продавали, в банки. Вот там у меня была свадьба. Я студент второкурсник. Жена тоже. Родители наприглашали… Я половину гостей не знал. Сидим – перед нами шампанское. Вот времена были: жених и невеста – только шампанское.
И вот сижу, и гляжу, как другие пьют. А мне не наливают! Нельзя. И сам себе не могу налить – все внимание-то ко мне и к невесте.
Ну, вышли покурить. Я однокурснику говорю: «Как хочешь, выноси».
Он с заданием справился. Но ведь на улице тоже нельзя пить – увидят.
Он мне говорит: «Иди в туалет». Я говорю: «Не хочу». «Иди, дурак, там, наверху». Я пошел: бачок там на длинной трубе под потолком. Я достал, выпил, и обратно поставил. Потом еще. Так и перенес это событие…
Ах, да! Золотая осень, Пруст… Пьем, в общем, о высоком беседуем…
И вдруг один из нас говорит: «Муха!». И показывает. Точно. На бутылке, наполовину уже пустой – муха. И он, друг то есть наш, один из нас… Он пытается эту муху убить.
Но убийство не состоялось. Мы все отчетливо видим, что он бьет газетой по мухе, а она как сидела, так и сидит.
Очевидный факт – по ней бьют, она сидит! Но почему она не убивается?
И мы поняли – она внутри! Более того, мы поняли, что она погибла задолго до того, как мы ее увидели. Она была убита еще вместе с яблоками-падунцами, из которых гнали эту «Золотую осень».
Мы люди были молодые, крепкие, нас немытые яблоки не пугали. И все же воспитание не позволяло нам есть, например, суп, если в нем плавает муха. Но… Это была «Золотая осень»! Не суп. Поэтому мы решили – раз уж половину выпили, то и вторая проскочит. Мы разлили остаток и выпили за ту муху.
Так она там на бутылке и осталась. Она была му-ми-фи-ци-ро-ва-на.
Или, скорее, заспиртована. Свидетельство о смерти мы выписывать не стали.
Славные были времена – несмотря на мух и прочие неприятности, которых почему теперь стало больше.
Наливай, чего ты…
Удача
Закончен второй курс. Июль день рождения. Мой. Мама накрыла стол. Друзья-однокурсники скинулись, подали мне – ты помнишь – четыре двенадцать. На бутылку. Водки. Я побежал, чтобы к приходу друзей уже купить.
Бегу – через улицу, через городской рынок. И там – лоток лотереи «Спринт». Помнишь такую? Пятьдесят копеек билет.
И я понимаю, что у меня ровно четыре двенадцать, что если я куплю за пятьдесят копеек билет, то у меня на бутылку-то не хватит. Друзья бы мне, конечно, простили, но осадок бы остался… И я все-таки достаю эти пятьдесят копеек. «А вдруг, а вдруг», - в голове стучится. Подаю деньги, беру билет, разворачиваю – червонец! Десять рублей. А до двадцати пяти рублей выдавали прямо на месте.
Я понял – это удача, это мне на день рождение подарок судьбы.
А весь червонец-то мне мелочью выдали – пятнашки, десятунчики. Полные карманы. Я прихожу в магазин. Там как всегда ажиотаж. Все дороги в этот магазин ведут. И тут я, дождавшись своей очереди, высыпаю деньги на пластмассовое черное блюдце. Продавщица смотрит на эту мелочь с ужасом. «Вы что, - говорит, - на паперти стояли?» Я с достоинством отвечаю: «Нет. Я выиграл в лотерею «Спринт». А сзади разгоряченная очередь алчущих «Золотой осени», «Кавказ». И вот продавщица считает. Ничего – выдержали и алчущие, и я.
Это я к тому, что есть в жизни счастье, удача.
Экватор
Так вот - что такое экватор, мы знали из уроков географии, все увлекались путешествиями, читали приключенческую литературу… А что такое «студенческий экватор», узнали от своих друзей, которые имели счастье учиться в Москве, в Питере… В нашем городе это как-то не практиковалось.
«Студенческий экватор» - это середина учебы. Поскольку все учились по пять лет – экватор у них приходился на зиму. И только филологи – четыре года, видимо, считалось, что русский язык и литературу можно и за такое время познать…
Особенно нас поразил и вдохновил рассказ одного бывшего одноклассника, который услышал ее от своих ленинградских друзей. Эта история ходила там в студенческой среде, как легенда… Однажды студенты одного вуза отмечали экватор в гостях в Выборге. И упились так, что им пришла в голову идея пересечь границу, проверить бдительность и наших, и финских пограничников. Была зима. Они спросили у местных в каком направлении Финляндия и пошли. Леском, перелеском – идут. Самое интересное – дошли. В какой-то деревне им ответили по-фински. И вернулись обратно…
Конечно, никуда они не ходили, скорее всего, это легенда… Но на нас этот рассказ произвел впечатление. И вот, в середине июля я и два моих однокурсника решили отметить экватор. До границы от нас далеко. Но мы все-таки решили как-то оригинально отметить это событие. Под залог паспорта взяли на лодочной станции лодку и поплыли вверх по течению.
Естественно, с собой мы уже взяли… Поплыли. Но сразу же и прикладываться начали. Нам весело. Портвешок – экологически чистый. Гребем через раз. Поэтому через три часа были только в районе пивзавода. А уже все кончилось. Но ведь там магазин-то близко. Причалили. Одного оставили, вдвоем пошли. Еще взяли. Приободрившись, двинули дальше к парку Мира… Здесь уже у меня в памяти полумрак… Мы возвращаемся обратно – нам весело, нам хорошо. А уже и домой захотелось, а лодка еле-еле движется. И чтобы ускорить процесс, мы сели по человеку на весло, а третий у нас считает, ритм задает.
И в районе того же пивзавода у нас ломается уключина. Еще пилить и пилить до лодочной станции. Может, мы и бросили бы свою «галеру» - да ведь паспорт в залоге. А ведь и лодочная станция-то не до ночи работала. А на ночь паспорт там оставлять не хотелось. Было ведь все-таки такое трепетное отношение к документу, «Стихами о советском паспорте» воспитанное…
Так вот – одна уключина сломано, весло парализовано. Да и мы-то сами – полупарализованные. Ну, тут мы и вспомнили, что можно, встав в лодке, грести и одним веслом, как на байдарке.
Но если мы в нетрезвом виде и на фундаментальной поверхности себя неуверенно чувствуем, то на лодке… Один из нас попробовал и упал в воду. Мы его спасли.
Ну, кое-как до Соборной горки уже добрались по течению-то, и тут решили от балласта избавиться. И того, что выпадал за борт, высадили. «Иди, - сказали, - берегом, за одно и просохнешь».
И правда, плыть стало полегче, доковыляли до лодочной станции, сдали лодку, забрали свой паспорт и оказались свободными.
Ждем нашего друга-пешехода. Тут же, у лодочной. А у нас еще оставалось… Ждем. А там идти-то ему было – пятнадцать минут максимум. Полчаса нет, час нет, смеркается… Часа два ждали. Рукой махнули и разошлись по домам. Утром друг приехал ко мне домой, и мы решили съездить к третьему, который пропал.
Приехали. Он дома. Оказалось – когда он вышел из лодки и шел аллейкой вдоль берега, его встретили милиционеры, и переночевал он в вытрезвителе (о чем я, честно говоря, и догадывался).
Вот так мы отметили наш студенческий экватор.
Отмечают ли нынешние-то?