После двухчасовой поездки компания вернулась в отель и остановилась на несколько минут, чтобы выпить чаю на трактире. Фрэнк осмелился продемонстрировать те немногие русские слова, которые он выучил, и озвучил их в прекрасном стиле.
Он сказал: "Дайте нам чаю, пожалуйста", когда они заняли свои места за столом.
"Сейчас", ответил официант, и через несколько минут перед ними стояли три стакана горячего чая.
Путешественник в России будет много раз в день слышать "Сейчас", пока он находится в империи. Это как французский официант "Tout de suite" или английский "Coming, sir". Практически, они означают одно и то же. Буквальный перевод слова "Сейчас" - "This hour" и, возможно, это объясняет тот факт, что зачастую требуется целый час, чтобы выполнить простое требование. Официант в России не надежнее, чем в других странах, и вообще не так умен, как человек той же профессии во французском кафе. Многие служащие отелей Санкт-Петербурга - французы или немцы, а не русские, в лучших отелях русские официанты почти всегда говорят не только на родном языке, но и на французском или немецком.
Когда чаепитие закончилось, Фрэнк позвал официанта и обратился к нему с вопросом: "Сколько стоит?". Официант сразу понял, и, к некоторому разочарованию Фрэнка, положил на стол письменный чек, по которому цифрами был отмечен долг компании. Разочарование вызвано не ценой чая (всего пять копеек за стакан), а тем, что молодой человек лишился возможности продолжать разговаривать на русском, демонстрируя свои знания цифр языка. Печатные или письменные цифры русского языка такие же, как и у других европейских народов, и незнакомец может справиться с ними без особых проблем, даже не зная ни слова по-русски.
Рядом с гостиницей они встретились с компанией, состоящей из двух полицейских и столько же заключенных. Последние оказались под влиянием крепких напитков, и полицейским было нелегко заставить их двигаться дальше. Они не сопротивлялись и не упрямились; их конечности были слишком слабы, чтобы позволить им сопротивляться.
"Завтра им придется подметать улицы, - сказал доктор, - если только законы не изменились с тех пор, как я впервые здесь оказался."
"Они заставляют заключенных подметать улицы?" - спросил один из молодых людей.
"Раньше они это делали, и, скорее всего, делают это сейчас", - ответил доктор. "Каждый арестованный за опьянение должен был подметать улицы на следующий день в течение определенного количества часов, и это странное зрелище, когда, как иногда бывает, уборщики одеты в одежду, в которой они возвращались домой с балла или, возможно, с вечеринки, на которой наряжаются в модные костюмы. Хотя вы скорее увидите представителя низших классов за уборкой территории, так как высшие сословия обычно отделываются взяткой полицейскому на месте."
"Я читал, что Россия - это страна взяток", - сказал Фред, - "причем взятки здесь и большие, и маленькие."
"Она, безусловно, имеет такую репутацию, - ответил он, - и, несомненно, не без основания. Заработная плата чиновников очень мала, совершенно непропорциональна стоимости жизни, и соблазн, конечно, велик. Один русский однажды сказал мне, что чиновник должен воровать, чтобы зарабатывать на жизнь честно, он не шутил, а говорил серьезно, хотя его речь не совсем ясно выражала его смысл. Он хотел сказать, что чиновник должен брать деньги за свое усердие в интересах любого человека, чьи дела проходили через его руки, и если он этого не сделал, он не сможет надлежащим образом содержать себя и свою семью.
Есть история о немецком учёном, который был близок с императором Николаем. Последний однажды попросил его указать на недостатки в системе государственного управления, и ученый сразу же указал на универсальную систему взяточничества, которую необходимо остановить. Император покачал головой и сказал, что невозможно положить конец злу, которое было так широко распространено.
"Но Ваше Величество может издать императорский указ против взяточничества, - ответил учёный, - и это предотвратит его."
"Но чтобы начать это дело, - сказал император, - я должен подкупить моего премьер-министра, чтобы он опубликовал указ, и тогда я должен был бы подкупить всех остальных, чтобы они перестали брать взятки".
"Я расскажу вам, - продолжил Доктор, - то, что мне сказали русские, я не ручаюсь за правильность того, что они говорят, но не сомневаюсь в их правдивости. Хотя у меня не было никаких деловых операций, связанных с выплатой денег чиновникам, у меня есть несколько друзей, переговоры с которыми, как они считают, были полностью прекращены тем фактом, что они не дали денег влиятельным лицам."
"Если вы имеете дело с правительством, - говорили мне русские, - вы должны что-то платить каждому, кто в состоянии ускорить или затруднить ваш бизнес. Если вы не заплатите, вы не преуспеете, и можете быть уверены, что ваши предложения будут отклонены. Но вы не должны предлагать деньги напрямую чиновнику, так как это было бы большим оскорблением."
Возникает вопрос: "Какой вежливый и правильный способ выполнения такой гнусной задачи?"
"Обычный метод - определиться с тем, сколько вы можете себе позволить, а затем положить деньги в портсигар вместе с двумя или тремя сигарами. Заявив о своем деле, вы приглашаете мужчину покурить (в России все курят), а затем вручаете ему портсигар и поворачиваетесь спиной к окну, или пристально смотрите на что-то на столе. Он берет себе сигару, а также деньги, и тогда ваши отношения пойдут гладко."
"Какой жестокий бизнес!" - воскликнули оба юноши. Доктор Бронсон полностью разделял их чувства, и сказал, что искренне надеется, что состояние вещей не так плохо, как оно преподносится. "Александр II за время своего правления добился значительных улучшений во многом, - продолжил Доктор, - и следует надеяться, что именно в этой особенности он реформировал официальную систему империи".